Подарок из Египта

— Очень просто. Сеян на днях устраивает театральные представления, ну ты знаешь, в театре Марцелла, — Квинт кивнул головой. — Так вот, — продолжал Руф, — завтра я в сенате расскажу всем про твоего ручного крокодила. Уверен, там про такого еще никто не слыхал. Это, естественно, сразу дойдет до Сеяна, а Сеян любит все необычное, он начнет меня расспрашивать, что да как, ну здесь я ему и подскажу, что этого чудного крокодильчика неплохо было бы показать в те-атре на его представлениях. Мол, толпа будет в восторге от такого зрелища.

— Ты думаешь, он согласится?

— Согласится. Главное, чтобы ты согласился показать своего Суха.

— О чем речь! Конечно, соглашусь. Ты только про меня Сеяну не забудь рассказать.

— Само собой. Об этом ты можешь, Квинт, не волноваться. Представлю тебя в самом лучшем виде. Так что ужин в доме Сеяна, считай, тебе обеспечен.

Квинт несказанно обрадовался такой неожиданной возможности попасть к Сея-ну на ужин. Теперь не нужно было подкупать его рабов, а потом трястись от страха, что обман может быть обнаружен.

Квинт предложил выпить за находчивость Руфа. Все восхваляли его дальновидность и обещали прийти в театр со своими клиентами и друзьями, чтобы кри-ками и рукоплесканиями поддержать там своего любимчика. Да-да, именно любим-чика. Сух всем пришелся по душе, и каждый хотел принять участие в его просла-влении.

— Только надо придумать, — заговорил Луций, — что он там будет показывать толпе. Не станем же мы выпускать на сцену пьяного крокодила.

— А почему бы и нет, — сказал Фуск. — Все там со смеху помрут, когда его таким увидят.

— Нет, пьяным не годится, — возражал Руф, — он там все декорации разломает. Надо что-то другое придумать. Ты, Квинт, скажи своим актерам, чтобы они сочинили какую-нибудь веселую сценку, где был бы крокодил. Пусть они там на нем ката-ются, за хвост его таскают и всякое такое, в общем, ты меня понял.

— Да они же не успеют, — сказал Квинт. — Если я не ошибаюсь, выступление через два дня. Что они смогут сочинить за это время?

— А что тут сочинять? — вдруг воскликнул пьяный Баселид. — Я уже все сочинил!

До этого момента Баселид особо не высовывался. Он все больше налегал на еду да на выпивку. Но вдоволь насытив свою утробу, поэт захотел позубоскалить на крокодилью тему. А тут как раз и момент удобный подвернулся.

Сочинить он, конечно, ничего не сочинил, но надеялся придумать, что-нибудь на ходу. Недаром же он слыл в квартале первым выдумщиком. Гости прекрасно понимали, что Баселид хочет подурачиться, и приготовились услышать от него что-нибудь веселенькое. Ожидания гостей Баселид не обманул. Он, шатаясь, вылез на середину триклиния и разыграл им целую сценку, где все роли исполнял сам. Надо сказать, что у него складно получилось. Умел же толстый выдумывать. А сюжет был такой.

В египетском храме Себека царят переполох и смятение. Нужно кормить священного крокодила, а кормить его нечем. Крокодил питается только красивыми деву-шками, но в округе остались одни лишь старухи да уродины. Всех красивых деву-шек давно уже скормили крокодилу, и ни одну, подходящую для очередного обеда, найти не удалось. Тут из-за кулис выползает сам крокодил. «Где мой обед?!» — ревет он грозно, (Конечно же, ревет не он, а кто-нибудь за декорациями). Жрецы падают перед крокодилом на колени и объясняют ему, что, мол, так и так, не осталось ни одной красотки, одни старухи кругом. Но если священный крокодил очень голоден, то ему могут привести вполне сносную старушенцию. Нужно только хорошенько ее поперчить и посолить, и на вкус она вполне сойдет за молодуху. На это мерзкое предложение разозленный крокодил ответил, что поганить свои священные зубы морщинистыми старухами он не собирается, а раз жрецы не могут най-ти ему для обеда красивую девушку, то пусть ведут своих юных жен. Крокодилу, дескать, известно, что у двух жрецов есть симпатичные женушки, вот их пусть жрецы и отдают на съедение. Иначе крокодил обещал пожаловаться Себеку, а уж тот наверняка покарает Египет чумой или голодом.

Жрецы, конечно, приуныли, но выхода у них нет, и они приводят к крокодилу своих жен. Те все в слезах, они рыдают и молят крокодила о пощаде. Крокодил хоть и животное, но и его разжалобили слезы юных созданий. Он ставит им условие. Та из них, что сумеет его лучше всего ублажить, останется жить до следу-ющего обеда. Ну, а другая будет съедена сегодня.