Подарок из Египта

Таида полночи думала, как ей лучше всего окрутить Марка. Для начала она решила его немножко подразнить. Во время репетиций, когда Марк, по сюжету сценки, начинал с ней обниматься, она льнула к нему крепче обычного, и он хорошо ощущал на себе прикосновение ее мягких грудей. При этом ее полный нежности взгляд въедался ему в душу. Но лишь только репетиция заканчивалась, Таида, как ни в чем не бывало, весело болтала с подружками, не замечая Марка, и все ее недав-ние страстные объятия выглядели, как хорошо сыгранная роль и не более.

Однако для Марка они не прошли даром. Его влекло к Таиде все сильней и сильней. Один раз, обнимая Таиду, он даже не сдержался и дал волю рукам. Они шарили по ее телу так бессовестно, будто Таида полностью принадлежала ему.

— Не увлекайся, Марк, — шепнула она своему египетскому мужу. — Ты, кажется, переигрываешь.

Но Марк сказал ей, что чем больше страсти, тем лучше для сценки. Именно так их, кажется, учил прежний руководитель труппы Урбик.

— А, ну если сам Урбик так учил, — произнесла Таида саркастически, — то тогда конечно, Марк, ты можешь не стесняться.

— А я и так не стесняюсь. Вот только не мешало бы нам еще потренироваться с тобой где-нибудь наедине.

Эти слова Марка были уже не просто намеком, это уже было явное домогательство, и Таида сразу изменилась в лице, придав ему сердитое выражение.

— А вот насчет этого, Марк, — произнесла она недружелюбно, — Урбик ничего не говорил. С другими тренируйся, — отшила Таида Марка и больше с ним уже не любезничала.

Пусть он не воображает, что ему так легко удастся ее заполучить.

Отказ Таиды очень раздосадовал Марка. Однако отступать он и не думал. Упрямство Таиды только еще больше распалило его желание во что бы то ни стало овладеть ею. Но он не знал, что предпринять. Рассыпать перед ней нежные слова и клясться в любви он не хотел. Ему мешала его гордость. Он ведь столько раз унижал Таиду и старался ее обидеть, что теперь ему было не с руки играть роль кроткого влюбленного. Это бы означало, что он полностью ею побежден и готов подставить свою могучую грудь под ее восхитительную ножку. Чего доброго, она еще возомнит себя его повелительницей и захочет над ним поизмываться, припоминая ему прежние обиды. Марк не представлял, как ему теперь завоевать Таиду. Не будет же он ее насиловать, в конце концов. Это и неинтересно, и чревато конфликтом с отцом. Хоть Квинт и увлекся танцовщицей, Таида по-прежнему считалась его любовницей, пусть и без былого влияния на хозяина. Марк не знал, как ему поступить.

Таида тоже пребывала в затруднении. Своим резким ответом она дала понять Марку, что все его попытки затащить ее в постель будут решительно пресекаться. Дружба — это ведь еще не значит любовь, и пусть он не строит иллюзий по по-воду ее нежных улыбок и знает, что дальше приятельских разго-воров Таида не пойдет. Не такая она девушка, чтобы сначала выслушивать от Марка всякие гадости, а потом послушно ему покоряться только потому, что он снисходительно поманил ее ласковым словом.

Однако своим решительным отказом она и себе связала руки. Теперь ей было неудобно заигры-вать с Марком. Раз она показала, что просто так обиды не забывает, то нужно было и дальше играть роль гордой и неприступной де-вушки. Она надеялась, что Марк будет постепенно идти с ней на сближение, и тогда все у них произошло бы само собой. Но Марк поторопился, нежные взгляды Таиды расценил как ее согласие разделить с ним ложе и своим наско-ком все испортил. Начинать все снова было утомительно. Таида решила поторопить события. И помочь ей в этом должен был Рахонтеп.

Таида уже успела с ним познакомиться. Она несколько раз пользовалась его услугами, как врача. Таида знала, что она нравится Рахонтепу, и хотела использовать это в своих целях. Египтянин не скрывал свою жгучую к ней симпатию и даже как-то раз попытался было овладеть Таидой, воспользовавшись тем, что она сняла с себя одежду, приготовившись к осмотру. Но Таида его припугну-ла, что расскажет обо всем Квинту, а уж этот ревнивец сотрет в порошок любого, кто посягнет на его любовницу. Рахонтеп струхнул, и больше к Таиде так грубо не приставал. Квинта он боялся и считал для себя лучшим не становиться у него на пути, чтобы не оказаться на улице. Однако Рахонтеп по-прежнему делал Таиде сальные намеки, когда она приходила к нему за каким-нибудь лекарством или с жалобами на разные боли. Но и тогда Таида ставила неугомонного египтя-нина на место. В последнее свое посещение Таида даже обругала Рахонтепа, почувствовав, что он опять покушается на ее тело.

— Ну и свинья же ты, Рахонтеп, — говорила она, лежа перед ним на кровати без туники и повернувшись к нему спиной, — у меня поясница болит, а ты меня лапаешь, как шлюху. Перестань!

— Лежи спокойно, — одернул ее Рахонтеп, — должен же я тебя как следует прощупать, чтобы узнать, что у тебя болит.

— Так у меня же не там болит. Щупай выше, а на ягодицах и болеть-то нечему.

— Ты ошибаешься. Как раз там много чего спрятано под жирком, — сказал Рахонтеп, вдавливая свои цепкие пальцы в мягкую попку Таиды.