Подарок охотника (рассказы)

— Давно бы н перьев не оставили, да это не так просто, — улыбнулся Толик.

— Почему? — заинтересовался я.

— Если чапура на месте — сама пикой-клювом любого кота отгонит, а когда улетит — сторожа гнездо караулят.

— Какие сторожа?

— А ты сходи и посмотри, — кивнул Толик в сторону ветлы.

Мне давно надоело сидеть на месте и ждать поклевки, и я с удовольствием поднялся.

— Только смотри, близко к дереву не подходи! — напутствовал Толик. — И вот эту штучку прихвати на всякий случай. — Он нагнулся и хотел отсоединить первое колено удилища, но я остановил его и пошел безо всего.

Осторожно раздвинув камыши, я приблизился к ветле и... обмер: у комля дерева, приподняв плоские треугольные головки, выросли две ядовитые гадюки, а чуть ниже, около толстых обнаженных корней, маячило еще три змеи.

— Ну как? — завидя меня, с тревогой в голосе спросил Толик.

— Видел... — вытирая со лба холодную испарину, ответил я. И, думая о гадюках, недовольно проворчал:

— Чего только их до сих пор цапли не поглотали...

Поняв, что все обошлось благополучно, Толик рассмеялся:

— За что же глотать? За добро добром платят, — и, перестав смеяться, серьезно добавил: — Чапуры вообще гадюк не глотают. Змеи гнезда чапурам с земли стерегут, а те их с дерева об опасности предупреж... — Толик замолк на полуслове и бросился к крайнему удилищу. А через минуту на берегу трепыхался первый полуторакилограммовый золотистый сазан.

Казахская ССР, Кур-Келес, 1969

ЭКСПЕРИМЕНТ

У стены, на специальной полированной подставке, стоял объемистый, литров на сорок, прямоугольным аквариум. Впереди аквариума, слегка прислонившись к стеклу,— изящная бронзовая статуэтка балерины. Когда стайка разноцветных рыбешек, попадая в свет отражения лампы, проплывала меж причудливых растений и морских ракушек, мне казалось, что балерина стоит не у аквариума, а где-то в волшебном водяном царстве и вот-вот оживет.

Удобно устроившись в мягком кресле и изредка посматривая на аквариум, мой приятель и коллега по работе Борис рассказывал:

— Много держал я всяких рыбок и в конце концов остановился на гуппи. Обычно их держат начинающие аквариумисты-любители, по они меня вполне устраивают — меньше всех остальных отнимают время, да и неприхотливы. А по красоте гуппи не уступят ни меченосцам, ни петушкам, да и никаким другим рыбкам.

Спокойно рассказывавший Борис вдруг оживился.

— Ты только присмотрись, что у них за окраска!

Он хотел еще что-то сказать, но из другой комнаты вышел лоснящийся жирный кот и, тяжело подпрыгнув, уселся на край подставки рядом с аквариумом.

— Не разобьет? — встревожился я.

— Не-ет, — спокойно протянул Борис. — Это его любимое место. Там сбоку дополнительный обогреватель стоит, вот он и спит около него целыми днями.

— А гуппи не трогает?

— Что ты! — усмехнулся Борис. — Это такой лентяй, каких свет не видывал. Лапой лишний раз не шевельнет. А обжора страшенный. Особенно когда ест свежую рыбу — за уши не оттащишь.

А как-то зимой купил я грамм триста-четыреста мороженых окуньков и положил их на батарею, чтоб разморозились, сам занялся по хозяйству. Прихожу — нет окуньков! А кот мой ходит и икает.

— Объелся, наверное... — посочувствовал я.

— Не так объелся, как замерз, — рассмеялся Борис. — Целый день потом, бродяга, пролежал на спине под батареей — живот отогревал. Сачок, одним словом, беспардонный, и есть сачок...

— А как зовете кота?

— Да так Сачком и зовем. Маленьким был, Филимоном звали. Потом как-то заехал к нам знакомый летчик, он его Сачком и окрестил. Есть, говорит, у меня в звене один моторист, такой же толстый и ленивый, как ваш кот, а ест за троих, так мы его Сачком прозвали. Ну, тот Сачок авиационный, а ваш домашний будет. Вот с тех пор и прилипло к коту это прозвище.

— Какой же он породы? — глядя на пеструю расцветку и словно и не кошачьи глаза Сачка, поинтересовался я.

— Трудно сказать, — Борис наморщил лоб, как будто вспоминал что-то. — Я его полуслепым у двери подобрал. Приполз откуда-то, а может, кто и подкинул. Жена из соски выкормила. Пора бы заменить — стар уж больно стал, да жаль, привыкли очень... Пусть живет до конца — не мешает...

И Сачок, словно поняв, что в этой квартире ничто не угрожает его сытой и беспечной жизни, сладко зажмурил глаза и замурлыкал.

Вскоре я уехал в отпуск. Через месяц, когда вернулся, зашел к Борису. Первое, что бросилось мне в глаза, это пустой аквариум.

— Где же твоя гордость и краса квартиры? — вокликнул я удивленно.

— Не спрашивай... — чуть не шепотом ответил Борис и как-то сразу потускнел.

— Что такое? — удивился я еще больше.

— Эксперимент подвел... — попытался улыбнуться Борис, но вместо улыбки получилась кислая гримаса.

— Да расскажи толком, что случилось? — настаивал я.

Борис походил по комнате, зачем-то сдвинул, потом раздвинул шторы на окнах и, видимо, успокоившись, начал рассказывать: