Подарок от Гумбольдта

– С твоим талантом кратко выражать свои мысли я бы так писал! Я ведь в тысячу раз больше твоего знаю. Конечно, я должен иметь некоторую выгоду – как же иначе? В сущности, дело-то я проворачиваю, от самого начала до конца. С другой стороны, если ты устал от своего образа жизни – а я не понимаю, как можно не устать, – то запросто перебирайся в Техас и разбогатей без моей помощи. В штате большие масштабы и хорошие перспективы.

Большие масштабы и хорошие перспективы Техаса не пробудили дремлющие во мне деловые амбиции, зато напомнили о захватывающем эссе одного ясновидца, которое я прочитал в самолете. Эссе произвело на меня глубокое впечатление, и сейчас я думал о нем снова и снова. После того как к нам сели двое кубинцев и бостонский ирландец и сразу же задымили сигарами, я почувствовал, что меня подташнивает от дыма и тряски, поэтому размышления над ясновидением помогали отвлечься.

Машина выскочила из города и помчалась вдоль побережья.

– Тут есть стоящая рыбная лавка, – сказал Джулиус. – Давайте остановимся. Надо купить Гортензии копченых креветок и копченого марлина.

Мы подъехали к торговой точке. Рыбину не успели снять с весов, а брат уже стал отщипывать от нее кусочки и съел хвостовую часть до того, как ее завернули.

– Не подавись, – сказал я.

Юлик не обратил на меня внимания и правильно сделал. Подавиться он не подавился, но попросил одного из кубинцев, Гаспара, сесть за руль. Сам он устроился на заднем сиденье, сунув под него рыбину.

– Надо оставить Гортензии, – сказал он. – Обожает марлина.

Я сомневался, что Гортензии что-то достанется, так как знал о его необыкновенной жадности к жизни, женщинам и жратве. Но мне хотелось, чтобы Юлик почувствовал хоть легкий укол совести за то, что перед опасной операцией набивает живот копченой рыбой.

Одновременно я старался сосредоточиться на видении, которое явилось ясновидцу, и описанному им с такими поразительными подробностями. Мне было известно, что во время сна душа и дух покидают тело. Но оказывается, усилием воли их можно извлечь оттуда, когда бодрствуешь, то есть когда работает сознание. Делается это с целью наблюдения над внутренним миром человека. В результате такого извлечения все происходит не как обычно, а наоборот. Вещи и явления превращаются в свою противоположность. Тогда посвященные могут видеть свое «я» со стороны, а не воспринимать внешний мир шестью чувствами и разумом, как это обычно бывает. На внешний мир, который мы, как правило, осознаем изнутри – вот горы, вот облака, вот леса и моря, – как бы изливаются душа и дух. Мы больше не видим его, ибо мы и есть внешний мир. Внутренний и внешний миры меняются местами. Ясновидец переносится в космос, который он прежде наблюдал. Оттуда, с новой орбиты, он видит центр, который и есть его собственное «я». Теперь это «я» – внешний мир. Всемогущий Боже, ты видишь очертания человека, но это твои собственные очертания. Видишь собственные кожу, и мышцы, и кровь. Видишь себя, как видишь любой объект в природе. Но какой это чудесный объект! Твои глаза – это два сияющих солнца, излучающих свет. Их узнаешь по этому свету. Твои уши узнаешь по благозвучию. От кожи исходит свечение. Человеческое тело тоже испускает свет, звук и электромагнитные колебания. Это физическое существо, когда на него смотрит Дух. В этом Божественном сиянии видно даже движение мысли. Ваши мысли черными волнами проходят сквозь светоносное тело, говорит ясновидец. И вместе со всем этим великолепием приходит знание звезд, движущихся в пространстве, где прежде мы были неподвижными. Но нам только кажется, что мы неподвижны, ибо мы движемся вместе со звездами. Внутри нас – целый звездный мир, который мы видим, когда Дух занимает новый пункт наблюдения вне своего тела. Обычно он обитает в наших мышцах, что удостоверено подписью космоса. И наша жизнь, и наша смерть скреплены печатью Вселенной.

Я очнулся от своих мыслей. Мы проезжали какие-то топкие места, заросшие болота. Иногда попадались мангровые рощи. Слева переливался на солнце Мексиканский залив. День стоял жаркий. То и дело погромыхивали грузовики. На полуострове было много свалок и огромное кладбище старых автомобилей. Наш «кадиллак» остановился, тяжелые дверцы его распахнулись, и мы все вылезли из машины. Наши спутники разбрелись кто куда, рассматривая рельеф местности, пробуя качество грунта. Они уже строили грандиозные планы. В их воспаленном воображении витали хрустальные дворцы и умытые росой сады.