Подарок от Гумбольдта

Благодаря пенициллину Роджер поправился, и бабушка повела его в Центральный парк. Так что утро у меня было свободное. Я отжался тридцать раз, постоял на голове, побрился, оделся и вышел на улицу. Миновав главный бульвар, я тихими улочками направился к старому городу, намереваясь найти там для Ренаты тот самый плащ, о котором говорила сеньора. Но тут мне вспомнилась просьба Джулиуса привезти ему морской пейзаж – «чтобы одна вода, и больше ничего». Времени у меня было вдоволь, и я долго бродил по антикварным лавкам, галереям и выставкам. Однако в безбрежных зеленовато-синих далях, в этих волнах с пеной и брызгами, в солнечном свете и во мгле, в штормах и штилях непременно виднелась скала, или парус, или пароходная труба. Художники почему-то не писали стихию как таковую, словно боясь безлюдья и безразличия океана. В голове у меня зазвенели строки Шелли:

Какое множество зеленых островков
Раскинулось в просторах горя.

Но Джулиус не понимал, зачем это нужно, чтобы что-то раскинулось на морских просторах. Библейский Иов посылал голубей, чтобы узнать, спала ли с лица земли вода. Джулиус, напротив, послал вместо голубя младшего брата, чтобы тот нашел ему воду и больше ничего. Молоденькие продавщицы в черных халатиках сбились с ног, разыскивая морской пейзаж с одной водой. Они старались угодить хорошо одетому заезжему американцу с туристическими чеками в кармане. Что до меня, я не чувствовал себя иностранцем среди испанцев. Они походили на моих родителей и на моих тетушек и дядюшек – иммигрантов, двоюродных братьев и сестер. Мы расстались с испанцами в 1492 году, когда евреи были изгнаны из страны. Не так уж давно, если не мелочиться.

Поэтому я продолжал размышлять, в какой мере американцем был Джулиус. С самого начала он уверовал, что Америка – богатая и счастливая страна и ей незачем беспокоиться о чем-либо, но отвергал культуру старинных кланов, считал мещанскими их идеалы и устремления. Взгляды знаменитого Сантаяны отчасти совпадали со взглядами Юлика. Американцы не достигли идеалов отцов-основателей и тяжело переживали это. Жантильной Америке не хватало широты души, твердости характера, богатства талантов. Новой Америке времен молодости Юлика нужны были удобства, развлечения, здоровье, футбол, политические компании и не слишком печальные похороны. Потом в этой новой Америке обнаружились другие склонности, появились новые причуды. Кончался период изобилия, достигнутого тяжелым трудом, период расцвета ремесел и техники, направленных исключительно на удовлетворение материальных интересов. Почему Джулиусу захотелось отметить удачную операцию по пересадке новой ткани в его сердце, проделанную благодаря новейшему медицинскому оборудованию? Отметить приобретением марины? Потому что даже он чувствовал метафизические позывы в душе, не знающей покоя, – деловой расчетливой американской душе. Шесть десятилетий он крутился как белка в колесе, вынюхивал выгоду, проворачивал несусветные дела. Под конец Юлику надоело измываться над собственным «я». Что означал морской вид без единого признака земли и человека? Он означал свободу стихии, освобождение от будней, беспокойства, страха. О, блаженная свобода!

Я знал, что если поспрошаю служителей в Прадо, те непременно покажут мне художника, который напишет для меня морской пейзаж. Он запросит пару тысяч, зато Джулиус обещал мне пять. Мм-да… По зрелом размышлении я отверг идею нажиться на брате, с которым связан неземными узами.

Просмотрев все морские виды в этой части Мадрида, я пошел по указанному сеньорой адресу за плащом.

В лавке меня встретил президент общества Los Amigos de la Capa – невысокий полный мужчина. Он стоял скособочившись, как не стянутый ремнем аккордеон. Лицо усеяно черными пятнами, плохие зубы и дурной запах изо рта. Поскольку американцы не терпят никаких изъянов в своей внешности, я, кажется, первый раз почувствовал, что я в Старом Свете. Деревянные полы в лавке кое-где проломились. Плащи были развешаны под потолком. Продавщицы шестами снимали эти великолепные одеяния и примеряли их на себя, чтобы показать товар лицом. Карабинерская накидка Текстера показалась бы тряпкой рядом с ними. Я выбрал черный плащ с красной подкладкой (красное и черное лучше всего идут Ренате) и выложил двести долларов карточками «Американ экспресс». Последовал длительный обмен благодарностями и любезностями. Я пожал руки – всем без исключения – и поспешил в «Ритц» похвастаться обновкой.