Подарок от Гумбольдта

«Если ты считаешь, что живешь на земле ради какой-то высокой цели, то я не знаю, почему не откажешься от мысли о счастье с женщиной и о счастливой семейной жизни. Это либо непроходимая тупость, либо предпоследняя стадия сумасшествия. Ты живешь по каким-то странным правилам, связался с женщиной, которая тоже живет по своим правилам, но уверяешь себя, что единственное твое желание – это простые теплые отношения. Ну что ж, теплоты у тебя хватало и шарма тоже. Поэтому я думала, что нужна тебе. Всегда буду твоим нежным другом».

Лист кончился, кончилось и письмо.

Я не мог сдержать слез, читая его. В тот вечер, когда Рената не пустила меня к себе, Джордж Суибл сказал, что уважает мужчин, способных в таком возрасте страдать из-за любви. Он преклонялся передо мной. Но я пребывал в состоянии юноши, полного нерастраченных сил, которое раскритиковал в «Современной теме» Ортега-и-Гассет, один из тех испанских авторов, кого я читал. Я согласен с ним. Однако, сидя в дальней комнатушке третьеразрядного пансиона, я, старый глупец, переживал, как влюбленный юноша. Я полысел, по лицу пошли морщины, из бровей торчат длинные белые волоски. Старый дурак на букву «м», опозоренный смазливой девкой. Я забыл, что мог бы стать исторической личностью, рассеять рассудочный вздор, накопившийся в двадцатом веке, помочь человеческому духу вырваться из темницы ментальности. Она ни во что не ставила мои высокие стремления, если сбежала с Флонзейли, этим трупным воротилой. Сквозь слезы я поглядел на часы. Через пятнадцать минут Роджер вернется с прогулки. Мы договорились поиграть в домино. Жизнь вдруг пошла заново. Ты снова в подготовишках. Тебе под шестьдесят, а ты должен начать все сначала и посмотреть, можешь ли понять чужие желания. Тем временем любимая женщина ушла далеко вперед и бродит сейчас по Марракешу или еще где-нибудь. Ее путь не надо устилать розами. Там, где она ступает, розы вырастают сами. Она идет дорогой наслаждений.

Рената права, как всегда. Связавшись с ней, я сам напросился на беду. Почему? Может, в этой беде скрыта тайная цель – еще круче повернуть меня к лицу необычного, но необходимого мышления. И одна из таких необычных мыслей пришла мне в голову. Она заключалась в том, что красота такой женщины, как Рената, не вполне ко времени. Ее физическое совершенство скорее античного или ренессансного типа. Возникает вопрос: почему такая красота словно выпадает из современной истории? Думаю, потому, что она отвечала тому времени, когда человеческий дух едва начинал освобождаться от окружающей природы. До того момента человек не осознавал себя отдельно от естественного мира. Он не выделял себя из него, был его неотъемлемой частью. Но как только у человека проснулось сознание, он отделился от природы, стал индивидом. Он увидел красоту в реальной действительности, в том числе красоту человека. Это был священный период истории, ее золотой век. Через много столетий люди Ренессанса попытались возродить это первоначальное ощущение прекрасного. Но было уже поздно. Семимильными шагами развивались сознание и дух. Менялись представления о прекрасном, возник иной тип красоты – красота внутреннего содержания человека. Красота духовного мира, воплощенная в романтической поэзии и живописи, была результатом свободного союза человеческого духа с духом природы. Таким образом, Рената – это своеобразное, причудливое явление, а моя страсть к ней – это страсть антиквара-собирателя. Кажется, Рената сама догадывается о своем своеобразии. Стоит только посмотреть, как она вертит задом и паясничает. Аттические и Боттичеллиевы красавицы не курят сигары. Они не станут делать непристойные движения, стоя в ванне. Не скажут об авторе понравившейся на выставке картины: «Сразу видно, мужик с яйцами!» И все же какая жалость – потерять ее! Как же я тоскую по ней! Что за прелесть эта бессовестная обманщица! Она явилась мне из прежних времен. Не скажу, что у меня у самого – новый тип красоты духовного мира. Ведь я всего лишь старый дурак. Но я слышал о такой красоте, она будто заранее сообщила о себе. Что я буду делать с ней? Не знаю, надо подумать. А пока жду Роджера. Ему очень хотелось поиграть в домино. С нетерпением жду той минуты, когда сяду напротив него за стол, сгребу кости и, всматриваясь в его черты, увижу лицо его матери.

* * *