Подарок от Гумбольдта

– Как раз наоборот, – возразил я. – Деревенский народ проводит слушания по делу Кальдофреддо, и ее молодой человек говорит: «Подумай только, чем питались наши далекие предки, когда они были еще обезьянами, рыбами и так далее…»

– Да-а, – протянул Кантебиле. – Фильмик не фонтан.

Я решительно заявил, что мне пора бриться. Мои гости пошли за мной в ванную.

– Да-а, – повторил Кантебиле. – Из этого вряд ли что получится. Но экземплярчик ты мне на всякий случай дай. – Я включил электробритву, но Кантебиле отобрал ее у меня. – Ты особенно не расстраивайся, – сказал он Полли. – Пойди свари яичко Чарли на завтрак. Давай, давай, топай на кухню. – Полли ушла. – Я первым побреюсь, – сказал он мне. – Не люблю, когда машинка нагретая. Чужое тепло плохо на меня действует.

Натягивая кожу и морщась, он начал водить бритвой по щекам и подбородку.

– Полли хорошенькая, правда? Как она тебе?

– Полли – потрясающая девица с признаками сообразительности. На левой руке кольцо – замужем?

– Ага, за какой-то серенькой личностью. Делает рекламу на телике. Жуткий трудоголик. Даже дома редко бывает. Поэтому мы часто видимся с Полли. Каждое утречко, как только Люси уходит на работу в Манделейн, заявляется Полли и – в постельку. Тебе что-то не нравится? Не притворяйся. Заметил, как ты весь засветился, когда ее увидел. А потом старался произвести на нее впечатление. Так, на всякий случай. Чего уж там, между нами, мальчиками.

– Не скрою, люблю порисоваться перед дамами.

Он вздернул подбородок, чтобы сбрить щетину на шее. На фоне кафеля стала заметной шишка на его носу.

– А тебе не хочется переспать с Полли? – спросил Кантебиле.

– Переспать с Полли? Вопрос, как я понимаю, риторический.

– Ни хрена не риторический. Ты – мне, я – тебе. Услуга за услугу. Вчера я расколошматил твою машину и таскал тебя весь день по городу. Это значит, за мной должок. Я знаю, что у тебя классная подружка, но мне без разницы. По сравнению с Полли другие девочки – в низшей лиге. Перед ней все бледнеют.

– В таком случае должен выразить благодарность.

– Значит, не хочешь? Отказываешься? Забирай свою дерьмовую машинку. Я закончил.

Он сунул электробритву мне в руку и, прислонившись к стене, встал одной ногой на мысок и скрестил руки на груди.

– Зря отказываешься.

– Почему зря?

Кантебиле был из тех людей, кто при волнении бледнеет. Его лицо залило мелом.

– Мы втроем знаешь что можем сделать? Ты ложишься на спину, Полли садится на тебя, а меня сосет…

– Это же гадость! Даже представить противно.

– Опять заносишься? – сказал он и продолжал объяснять: – Я стою в головах, ты лежишь, Полли верхом на тебе и наклоняется ко мне.

– Хватит! И слушать не хочу – не то что участвовать в постельной акробатике.

Кантебиле бросил на меня убийственный взгляд, но мне не привыкать к опасности. За мной охотилось множество людей: Дениза, Пинскер, Томчек, судья, ревизоры налоговой службы.

– Ты же не пуританин, – проворчал Кантебиле, но, чувствуя мое недовольство, переменил тему: – Твой кореш Суибл говорил о каких-то бериллиевых месторождениях в Восточной Африке. Что это за штука – бериллий?

– Это металл, нужный для получения легких и сверхтвердых сплавов, используемых в космических кораблях. У Джорджа есть друзья в Кении…

– Ведет делишки с дикарями? Такие мне нравятся. Весь из себя здоровый, общительный. Но бизнесмен он никудышный. Стронсон – вот кто умеет вести дела. Тебе лучше с ним по ширпотребу ударить. Я действительно хочу помочь тебе, хоть ты этому не веришь. Без меня тебя в суде общиплют как гуся. Ты хоть загашник имеешь? Нет? Ну и ну… Может, верный человек есть, который хранит твои денежки?

– Я об этом не думал.

– Ни в жизнь не поверю, что у тебя только ангелы да бессмертные духи на уме. Вижу, как ты живешь, знаю, у какого портного штаны шьешь. Ты же пижон и бабник…

– Что, о бессмертном духе я тоже за покером говорил?

– Еще как распространялся. Сказал, что после того, как он пройдет врата смерти – это твои слова, – душа словно расправляет крылья и смотрит сверху на земной мир. Чарли, я утром вот что подумал: закрой эти врата. Закрой, и дело с концом… Давай лучше вообразим, будто я похитил одну из твоих дочек. Ты платишь мне выкуп, а я перевожу денежки на Каймановы острова, на твой счет.

– Покажи, какое у тебя оружие?

Кантебиле подал мне пистолет. Я направил дуло на него.

– Только попробуй, застрелю!

– Не дергайся, это же просто мыслишка. Отдай «магнум».

Я разрядил пистолет и, высыпав пули в мусорную корзину, отдал пистолет. Признаться, я сам виноват в том, что мне делают непристойные предложения. Сумасбродство бывает баловнем благоразумия. Кантебиле, похоже, понимал, что его считают баловнем-сумасбродом, и добросовестно исполнял свою роль. Что ж, сумасброд все-таки лучше, чем сумасшедший. Но был ли благоразумен я сам?