Подарок Параскевы

— Разбить лагерь! — закончив песню, выкрикнул Агнис, и трое его спутников подпрыгнули от неожиданности в сёдлах, сбрасывая остатки сновидений. Войско рассыпалось и вскоре по краю поля, на котором ещё недавно мирно паслись коровы, выросли шатры походных палаток.

Лагерь растянулся в длину вдоль края поля. На самом поле в изобилии лежали щедро разбросанные ловушки в виде коровьих лепёшек — туда сунулись было дружинники, да, скривив рожи, отступили.

— Минное поле готово, командир! — почуяв специфический душок, отчеканил перед командиром Андрей.

— Переведи.

— Так точно, альва фатер! В будущем появится оружие, которое разрывает противника в мелкую щепку. Оно чем-то напоминает коровьи лепёшки. Мины прячут в траве, слегка присыпав землей. Наступил и: ба-ба-м!!!

— Это ты про ховно, сейчас говоришь? — удивился Листок.

— Про ховно. В свежем виде оно чистейшей воды мина — вляпаться равнозначно смерти.

— А-ха-ха! Ну ты, Андрюша, и шутник.

— А «командир», что это за словцо? — серьезно спросил Агнис. Ему явно было не до веселья.

— Это самый главный человек в дружине. Тот, кто командует войском, дружиной, армией. Воевода, князь, генералисимус… Сотник управляет сотней. Тысячник — тысячей дружинников и т. д. и т. п.

— Тп?

— Так далее и тому подобное. Ты Владыка, что-то типа «князя». У князя, как и у тебя есть княжество: город или несколько городов и селений в подчинении.

— Ага, — задумчиво сказал Агнис, но чувствовалось, что эта информация для него была немного бесполезной. Гораздо важнее, казалось, продумать тактику и стратегию. «Гонцы сообщили, что впереди воинства идёт нежить, распространяя болезни и мор… Альвы к болезням стойки, а вот кони и люди…»

— …Так вот, не мог он справиться с войском противника и придумал хитрость: завёл рыцарей с конями на лёд. Весна, лёд подтаял, истончился, а рыцари тяжелые, в латах, и кони их… тоже в железо закованные. Раз-два махнули мечами, а лёд под ними возьми и тресни. Наши только в легких кольчугах и то отступили на всяк пожарный к берегу, а вражеская армия — ах! и на дне.

— Вот молодец какой прыткий.

— Ну-ка, ну-ка. Что там у тебя ещё есть в загашнике. Мне сейчас ох как нужны идеи, — оживился Агнис, сделал вдох и закашлялся. Виолетт поворошил костёр, и в воздух поднялся сноп искр вперемешку с пеплом. Андрей замахал перед лицом ладонью, отгоняя этих мерцающих серых мух от лица, и сказал:

— Предлагаю разделить дружину на части. Передовую часть под водительством Агниса в бой пустим, чтоб никто ничего не заподозрил, строй держать не стоит. Навалимся на них, как вот эта туча серых мошек. Вторую часть дружины, допустим, под предводительством Листока, придержим на правом фланге. Да не сразу в бой кинем, а когда войско Калеба смешается с нашим авангардом. Запустим их поглубже в наши ряды, чтоб как следует увязли и ударим в спину. А если случится, что враг начнет побеждать из чувства наглости уверенный в победе, слева, клином всадим им в бок дружину Виолетт. Измотаем врага постоянными вливаниями свежих сил. Дождёмся, когда он весь свой резерв в бой пустит и тут — хоп! Я выезжаю на белом коне собственной персоной. Моя дружина до поры до времени будет стоять где-нибудь неподалёку в лесочке и ждать удобного момента жахнуть. В засаде, так сказать. Вот будет сюрпрайз!

— Занятно! — глядя на беззаботного друга из другого мира, кхыкнул Агнис, и настроение у него чуть-чуть улучшилось. Он нисколько не сомневался в храбрости своей дружины и тем более друзей. Каждый день, несмотря на мир, они устраивали жесткие учебные бои. Все альвы были вымуштрованы, отлично держали строй, высоко держали головы и без проблем выдерживали многочасовые переходы, патрулируя границы Владений. Не хватало одного — практики. Особенно проблема касалась Агниса и других командиров — зелёных неопытных юнцов.

Мы смотрели на них чуть свысока. Наблюдали. В нашу задачу не входило сделать всё за них. Нет. Мы всегда стояли несколько обиняком. Нашей целью изначально были дела людей. Над ними мы держали шефство, помогали, властвовали, если хотите. Это неизбежно, если одни находятся на ступень выше других — мозг воспаляется язвой вседозволенности. Упоением властью. Понимаете? — вопросительно посмотрела на дочку и мужа Параскева. И тот и другая согласно мотнули головами.