Подарок Параскевы

— Считаете, что я псих какой-то? Псих! — вытаращив глаза, крикнул Панкрат, в ярости сжимая кулаки.

— Если вы не перерабатываете. Травм не имели. Другие факторы тоже маловероятны, то остается одна причина эректильной дисфункции — психогенная, — стараясь выдерживать тон, продолжил андролог. Он понимал, что большинство мужчин испытывают сильный стресс, уже переступив порог кабинета.

— Нужно немного подождать. Успокоиться. Исключить все стрессовые факторы. Начать вести здоровый образ жизни…

— А таблетки… таблетки у вас есть?

— Я выпишу вам таблетки. Но в большинстве случаев эффект от них будет временным…

Панкрата передёрнуло.

Мышцы на лице так и ходили ходуном, пока врач выписывал рецепты и заносил данные пациента в компьютер. Не дождавшись окончательных рекомендаций, он выхватил листки из рук врача и, хлопнув дверью, вышел маленьким рассерженным гномом, косолапя к выходу.

— Мне понравилось ходить с тобой по магазинам, — смеясь звонким девичьим смехом, Алёнка вывалилась из машины в объятья Агниса. Вернее, выпрыгнула из салона. И Агнис её поймал, некоторое время удерживая на весу, прижимая к своей груди, как большую ценность. Их глаза встретились и долго вглядывались друг в друга, не отрывая взгляд.

— А как ты понял, что я твоя «истинная»?

— Предположил. Дочь Параскевы была моей первой женой. Мы тоже были предназначены друг для друга.

— Но ведь в итоге ты ее потерял.

— «Истинная» — это не только любовь. Не только женщина, подходящая тебе как собственная кожа. Это судьба. Женщина, которая запускает исторические процессы. Перемены в жизни. На тебя я рассчитываю, как на человека современности. Но вначале… вначале…

— Ты мне очень нравишься. Я готова сделать для тебя и альвоведе, всё что в моих силах.

Алёна невинно поцеловала молодого царя в губы, чуть коснувшись его кончиком носа.

— Ой! Нос мешает…

— Вот так… — плавясь от нежности, сказал чуть слышно Агнис и приник к тёплым маленьким губам так осторожно, как только может прикоснуться принц к своей розе…

Хлопнула дверь калитки, и молодые воровато отпрянули друг от друга. Ангис поставил Алену на землю и отошёл на пару шагов. Для безопасности. К ним, задыхаясь, подбежал Матвей, загораживая массивным телом малолетнюю дочь. Он ничего не говорил, только, пятясь задом, как рак, теснил всё дальше к воротам Алёну, не отрывая взгляда от новоявленного жениха.

— Вы же понимаете, Матвей, Алёна для меня как бриллиант. Я в принципе не могу сделать ей больно, — по доброму сказал Агнис и впервые улыбнулся Матвею. Лесной царь. Такой важный из себя альвоведе, вдруг стал похож на мальчишку. Матвей пожал плечами, улыбаясь в ответ, словно просил прощения, и запихнул дочь во двор.

— Папа, ты что! Что за собственнические замашки!

— Сегодня вас вся школа видела. Что обо мне подумают люди. К тому же, не забывай, ты несовершеннолетняя.

— Матвеюшка, оставь её. Девочка влюблена. Я видела их невинный поцелуй. Он был чист, как слеза ангела!

— Пока она в моём доме. Никаких! Никаких!

— Пап, ты такой же милый, как мой Жар-Агнис. Я вас так люблю! — завизжала она от чувств, переполнявших её через край, и полезла обниматься.

— Ты не пьяная, случайно?

— Обижаешь. Как ты можешь думать такое про свою принцесску? Я в шоке!

— Матвей, не говори ерунды. Ты совсем не доверяешь Агнису?

— Ну… ну…

— Гантели гну! — надула губки Алёна и, Матвей, глядя на неё, прыснул, обдав всех брызгами. Он как представил свою малышку с надутыми губками гнущую гантели, так и взорвался! Глупость, конечно, но жизнь — она такая.

Агнис уже выехал из села, оказавшись на проселочной дороге. Белый внедорожник исчез, а вместо него под Агнисом появился благородный олень. Олень сделал прыжок-другой и исчез в лесной чаще.

Из кустов вышел Панкрат. Пиная кусты окольными путями он возвращался домой. Посмотрев на небо и оценив, насколько высоко стоит солнце, Панкрат сиганул вслед за оленем. Так быстро он ещё никогда не бегал. Олень шёл ровно и грациозно, двигаясь примерно с той же скоростью, что и Панкрат. Одно было плохо: прыжки оленя были несравнимо больше Панкратовых и покрывали гораздо большее расстояние в минуту. Но «Буги» об этом даже не задумывался. Он вошел в раж, летел, словно стрела, выпущенная Робин Гудом в след неприятелю. Зачем? Он тоже не задумывался. Организм оптимизировался, сосредоточившись на беге. Ни одной мысли не проскользнуло в голове — есть цель, есть средство.

Агнис не заметил случайного попутчика. Его мысли тоже были коротки: они крутились вокруг возлюбленной. Их окутывал сладкий розовый дурман. Разрыв между ними был весьма значительным — более пятидесяти метров. И если кто-то думает, что у Панкрата были все шансы догнать альва, то он здорово ошибается. На чистом адреналине Буги преодолел три километра вглубь леса, пока не выбился из сил. Он давно уже потерял из виду оленя, но он мерещился ему то там, то здесь, и Панкрат, то и дело менял направление движения.