Подарок Параскевы

Панкрат съел полкастрюли борща прямо из кастрюли. Свежеприготовленное картофельное пюре… с толкушки. Закинул в рот три горяченькие котлеты, с пылу с жару, и снова взялся за борщ. Под удивленный взгляд Олеси он запрокинул кастрюлю над головой и, смачно чавкая, выпил остатки бульона. По подбородку потекли свекольного цвета усы, а под носом, на губе остановилась упавшая следом капустина. Панкрат довольно улыбнулся, растянув рот до ушей, и, наконец, посмотрел на Олеську.

— Вкусно. А ты кто?

Олеська здорово призадумалась. «Получается что отец потерял память? Так? Не верю. Хотя ведет он себя ни как обычно, но чтоб потерять память… Для это нужны объективные причины. Удар головой хотя бы. Чем он там в лесу целые сутки занимался. Может и треснулся… Что-то явно не сходиться. Никаких травм, видимых, по крайней мере, у отца не замечено…

— Мам? — Олеся услышала шум и пошла к входной двери. Это действительно была Катерина.

— Алё, дочка?

— Это не точно, но мне кажется, что отец потерял память.

— Да ну тебя. С чего бы?

— Не врач. Не скажу. А ты иди, посмотри на него.

Катерина прошла в дом. Панкрат сидел на диване и смотрел телевизор. Выключенный телевизор.

— Панкрат, а чего не включаешь телевизор?

— Я? Я-я-я-я… Я Панкрат? — с идиотской улыбкой на лице уточнил он.

— Ты, ты, ты… Телевизор включить?

— Ага.

Катерина взяла пульт и нажала на красную кнопку. Панкрат перехватил и проверяя, правда ли телевизор включается красной кнопкой, стал нажимать на пульт. Катерину передёрнуло. Но через минуту она вдруг поняла: подгузники менять не надо, с ложки кормить… а остальное стерпим. Опять же пенсию по инвалидности оформить можно. Главное, чтобы человек счастлив был. А глядя на Панкрата, она понимала: он счастливец.

Глава 9: Что правильно?

— Ты слышала, Параскева? С Панкратом что-то не то.

— Олеська говорит, что иногда он как будто что-то вспоминает.

— А врачи… что говорят врачи?

— Ничего. Подозревали инсульт. Сейчас Альцгеймер. Психиатр уверен, что это посттравматический синдром. Защитная реакция на сильный стресс. Может, в лесу увидел кого-то и испугался?

— А что он мог увидеть в лесу?

— Мало ли. В лесу можно кого угодно встретить. Волка, медведя, лешего…

— Чего он в лес попёрся, спрашивается…

— Может, хотел прокричаться?

— Прокричаться? Мне никогда такое даже в голову не приходило.

— Ты просто слишком мягкий. А когда в человеке много отрицательной энергии, и он не знает, куда ее выплеснуть, любые способы хороши. Рада за Катерину, что хоть не бьёт. От кого, от кого, а от Панкрата я всегда ждала худшего. Какое-то чудо держало его в шаге от насилия. Но вполне возможно, что это чудо — просто трусость. Катерина баба крупная. И сдачи бы дала, не побрезговала.

— А может по грибы пошёл? О жизни поразмышлять в тишине. Грибов набрать заодно — дело хорошее.

— Женщина клялась, что в руках у Панкрата ничего не было. И вообще сказала, что он «сиганул в лес». Побежал, стало быть.

— А в котором часу его та женщина видела? — спросила Алёна, войдя на кухню к ужину.

— Что-то около шести.

— Мы с Агнисом расстались около шести. Может, он увидел, как Агнис въезжает в лес, и «сиганул» за ним? Другой причины бежать в лес… Ну если только приспичило.

— Зачем ему преследовать альвоведе?

— Откуда мне знать? Хотел проникнуть в тайну…

— Какую тайну?

— Тайну Агниса… Голову даю на отсечение, он наверняка увидел, как машина превратилась в… в кого она обычно превращается?

— По-разному. Как карта ляжет. Это случается по настроению. Бессознательно.

— Надеюсь, он по сторонам смотрит, когда впадает в это бессознательное?

— Мммм, — сжала губы Параскева. — Людям всегда что-то мерещиться. Зачем по этому поводу убиваться?

— Я думала, когда мы взлетели в карете с шестёркой лебедей, что у нас есть какое-то прикрытие на случай, если кто-то захочет полюбоваться на облака.

— Так прикрытием и были облака! Алёна, ты меня прям сбила с толку своими вопросами. Сколько живу, ни разу так не волновалась по поводу прикрытия.

— Мам, может статься так не один Панкрат с катушек поехал. А вам всё хиханьки!

— Ты сильно преувеличиваешь, дочь. Ну, предложи что-нибудь.

— Я подумаю. Но элементарно по сторонам посмотреть — первое правило движения…

— Где ж ты был, непутёвый, — глядя на мужа, пожирающего последние котлеты, сказала Катерина.

— Непутёвый, — улыбаясь во весь рот какой-то нездоровой зловещей улыбкой, повторил за ней Панкрат.

— Как я его теперь прокормлю? Леший его возьми…

— Леший! Леший его возьми. Жестоко волочил, — опять передразнил Панкрат, добавив таинственное: «жестоко волочил» и снова улыбнулся, демонстрируя оцарапанные щёки и местами слегка разодранную губу..

— Жестоко волочил? Кто? Кого волочил?

— Кто? кого волочил? — третий раз повторил Панкрат.

— Нужно была его ендаря превратить. Всё равно, как попугай повторяет, — глядя в магическую тарелку на стене подземного замка, сделал вывод Агнис. — Зря, Добриил, мы его отпустили. Теперь он только жрёт, смотрит телевизор и повторят всё, как попка.