Подарок (СИ)

У них у всех больше не было времени передумывать и придумывать новое. Конец приближался семимильными шагами, очнувшийся Граф казался странным, и совершенно незнакомым, словно наконец-то обрёл самого себя. Вот тут-то Лави и вспоминал слова Книжника: «Это пока Тысячелетний Граф балуется. Не такой он, каким может быть, и играет с Чёрным Орденом в кошки-мышки. Вот возродится вся его Семья, вот тогда он покажет себя настоящего».

Чисто технически вся Семья Ноев сейчас возрождена не была, ведь им не хватало Гнева. Однако, он ведь уже возрождался в этом поколении, может это возрождение было засчитано?

Было довольно сложно вникнуть в переплетение странных отношений в Семье Ноя. Они оказались очень загадочной… семьёй, со своими тысячелетними секретами, которые никогда не выходили за её пределы. Хотя, иногда Лави казалось, что Книжник кое-что о них знает. И это кое-что было гораздо большим, нежели он когда-нибудь кому-то рассказывал. А так как это была слишком секретная информация, Лави узнать её не мог. Ровно до тех пор, пока не будет достоин и не пройдёт ритуал скрывающий его воспоминания и сознание.

Лави казалось, что этого не произойдёт никогда, потому что быть достойным…. Казалось просто невозможно.

Вот и сейчас, превозмогая собственные слабости и игнорируя желание малодушно послать всё и просто сдохнуть, он нашёл в себе силы и отыскал старого знакомого француза — Дилана Гоффа. Он знал о книжниках, сам Старик когда-то ему помог, или, скорее, Дилан думал, что Старик ему помог. На самом деле ему просто повезло, а Панда выставил всё в выгодном для себя свете, словно зная наперёд, что Дилан в союзниках им ещё пригодиться.

В те времена Гофф был ещё довольно активным и жизнелюбивым мужчиной, очень любящим пофилософствовать и покрасоваться перед другими собственным интеллектом. Знания Книжника сразили его наповал. Он частенько жаловался, что нынешняя молодёжь совершенно презрела все старые законы общества, ведёт себя просто вульгарно и при этом там и тут пытается выставить себя в лучшем свете, показать свои навыки, при этом допуская грубейшие ошибки.

Милый, несомненно умный, очень тихий ребёнок, которого привёл с собой Книжник и представил как своего ученика, произвёл на Дилана только положительное впечатление. Знал бы он, как виртуозно этот ребёнок обшаривал в то время чужие дома в поисках нужных Книжнику бумаг, притворялся больным или потерявшимся только чтобы услышать отрывки важных разговоров. Детей на самом деле редко принимают за угрозу. А тех, кто воспринимает, всегда можно переубедить.

Иногда Лави жалел, что у него на вооружении сейчас нет той милой детской внешности. Впрочем сейчас, когда ему предстоит представиться книжником, он должен выглядеть максимально представительно. Ему ведь надо вернуться обратно в Черный Орден и выяснить ответы на ряд вопросов, которые ему предоставил Тысячелетний Граф. Некоторые из них, честно говоря, сбивали с толку, некоторые были о людях, о которых Лави раньше ничего не слышал. Ориентировочный срок выполнения — месяц.

Тысячелетний Граф спешил, очень спешил. И это означало, что стоит поспешить и ему самому, и Чёрному Ордену. Вот только говорить об этом Лави никому не собирался. Его сознание было слишком незащищённым от воздействия Мудрости Ноя.

Поднявшись и слегка покачнувшись, Лави с неудовольствием отметил, что сильно устал, и едва стоит на ногах. Для его изнурённого после плена тела это было вполне объяснимо, но хотелось бы, чтобы всё поскорее пришло в норму.

Хотя, о какой норме он вообще думает? Какая норма? Больше ничего не будет как раньше. Если раньше он придерживался стороны Чёрного Ордена, то теперь ему придётся сменить сторону. Он и раньше так делал, вот только впервые испытывал такое нежелание предавать. Он слишком ко всем ним привязался. Неужели нельзя найти золотую середину и остаться книжником сохранив сердце, или тот он, в Ковчеге, напавший на Аллена Уолкера и был настоящим и единственно возможным образом книжника? Чего обманывать самого себя, и он, и Старик уже предавали. И он, и Старик уже много раз совершали поступки, за которые их должна была мучать совесть. Они никогда никому не вредили просто так. Они редко кому-то помогали и лишь только потому, что это помогало им делать записи.

Они те еще сволочи.

И при этом сам Лави умудрялся презирать людей за их бесконечные войны и жажду бессмысленного разрушения. Чем он сам был лучше?

Слишком сложные нерешённые в своё время вопросы всегда имеют тенденцию возвращаться в самый неподходящий момент, когда на тебя и так много всего навалилось.

Усталый ученик книжника решительно захлопнул книгу и, покосившись на дверь, стал убирать и прочие записи со стола. На самом деле эти оставшиеся у Дилана бумаги и книги не имели для него никакой ценности: они были лишь предлогом попасть к Гоффам в дом и остаться здесь на некоторое время. Переждать и подготовиться к возвращению в Орден.