Поддай пару! Вор Времени

– Действительно вкусные, – подтвердил он. – Но я предпочитаю лакрицу.

– То есть… тебе больше не хочется? – переспросила Сьюзен.

– Да нет как-то.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Но очень люблю лакрицу, и если у вас есть…

– Тебя этому специально обучали? Как монаха?

– Нет, бою на конфетах меня никто не учил, – покачал головой Лю-Цзе. – Но разве не написано: «Съешь еще одну – испортишь аппетит»?

– Хочешь сказать, что еще одно кофейное зернышко в шоколаде ты бы есть не стал? Вот прям так, взял бы и отказался?

– Взял бы и отказался.

Сьюзен посмотрела на дрожащую Едину.

– Слушай, а может, у тебя что-то со вкусовыми сосочками?.. – спросила она.

И вдруг почувствовала, как ее дернули за руку, резко увлекая прочь.

– Вы, двое, спрячьтесь за той телегой и бегите по моему сигналу, – сказал Лю-Цзе. – Быстро!

– А какой будет сигнал?

– Мы поймем, – произнес голос Лобсанга.

Лю-Цзе проводил их взглядом. Потом взял в руки метлу и вышел на самую середину улицы, заполненной серыми фигурами.

– Прошу прощения? – окликнул он. – Могу я попросить уделить мне немного внимания?

– Что он творит? – спросила Сьюзен, спрятавшись за телегой.

– Они все идут к нему, – сказал Лобсанг. – У некоторых в руках оружие.

– То есть приказывать будут они, – констатировала Сьюзен.

– Ты уверена?

– Да. Этому они научились у людей. Аудиторы не привыкли к тому, чтобы им приказывали. Их нужно убеждать.

– Он рассказывает им о Первом Правиле, а значит, у него есть план. И мне кажется, он сработал… Да, точно!

– Что он сделал? Что он сделал?

– Пошли. С ним все будет в порядке.

– Отлично! – Сьюзен даже подпрыгнула от радости.

– Да, они отрубили ему голову…

Страх, гнев, зависть… Эмоции делают тебя живым – на краткий миг перед смертью. Толпа серых фигур отступала под натиском клинков. Их были миллиарды. И сражались они по-своему. Пассивно, коварно.

– Бессмысленно! – закричал Чума. – Они даже простудиться не могут!

– Ни души, чтобы проклясть, ни зада, чтобы дать пинка! – воскликнул Война, рубя в капусту окружающую его серую массу.

– Они испытывают голод, – сообщил Голод. – Только я никак не могу разобрать какой!

Они осадили коней. Серая стена зависла на расстоянии, потом снова двинулась на них.

– ОНИ СОПРОТИВЛЯЮТСЯ, – сказал Смерть. – НЕУЖЕЛИ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ?

– Лично я чувствую только одно: мы сделали очень большую глупость, – ответил Война.

– И ОТКУДА ПОЯВЛЯЕТСЯ ЭТО ЧУВСТВО?

– По-твоему, они могут влиять на наше сознание? – спросил Чума. – Но мы Всадники! На нас нельзя повлиять!

– МЫ СТАЛИ СЛИШКОМ ПОХОЖИ НА ЛЮДЕЙ.

– Мы? На людей? Не смеши…

– ПОСМОТРИ НА МЕЧ В СВОЕЙ РУКЕ, – посоветовал Смерть. – НИЧЕГО НЕ ЗАМЕЧАЕШЬ?

– Меч. Очень такой мечеподобный. А что?

– ПОГЛЯДИ НА ЛАДОНЬ. ПЯТЬ ПАЛЬЦЕВ. РУКА ЧЕЛОВЕКА. ЛЮДИ ПРИДАЛИ ТЕБЕ ТАКОЙ ОБЛИК, А ЭТО СПОСОБ ПРОНИКНУТЬ ВНУТРЬ. ПРИСЛУШАЙТЕСЬ! РАЗВЕ ВЫ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ ТАКИМИ КРОШЕЧНЫМИ В ЭТОЙ БОЛЬШОЙ ВСЕЛЕННОЙ? ВОТ В ЧЕМ СМЫСЛ ИХ ПЕСНИ. ВСЕЛЕННАЯ БОЛЬШАЯ, ВЫ МАЛЕНЬКИЕ, А ВОКРУГ НИЧЕГО, КРОМЕ ХОЛОДА ПРОСТРАНСТВ. ВЫ ТАК ОДИНОКИ…

Трое Всадников явно забеспокоились, занервничали.

– Это исходит от них? – спросил Война.

– ДА. ЭТО СТРАХ И НЕНАВИСТЬ, КОТОРЫЕ МАТЕРИЯ ПРЕДНАЗНАЧИЛА ДЛЯ ЖИЗНИ. А ОНИ НОСИТЕЛИ ЭТОЙ НЕНАВИСТИ.

– Тогда мы бессильны, – развел руками Чума. – Их слишком много!

– ТАК ДУМАЕШЬ ТЫ? ИЛИ ВСЕ ЖЕ ОНИ? – резко осведомился Смерть.

– Они все ближе и ближе, – сообщил Война.

– ЗНАЧИТ, БУДЕМ ДРАТЬСЯ, ПОКА ХВАТИТ СИЛ.

– Четыре клинка против армии? Ничего не получится!

– НЕСКОЛЬКО МГНОВЕНИЙ НАЗАД ТЫ СЧИТАЛ ИНАЧЕ. КТО ГОВОРИТ ЗА ТЕБЯ? ЛЮДИ МНОГО РАЗ ПРОТИВОСТОЯЛИ НАМ И НИ РАЗУ НЕ СДАЛИСЬ.

– Да, – согласился Чума. – Но с нами они всегда могли надеяться на прощение.

– Или на перемирие, – добавил Война.

– Или на… – начал было Голод, замялся и наконец выпалил: – Дождь из рыб?.. – Он заметил выражение их лиц. – Однажды это правда случилось! – вызывающе добавил он.

– ЧТОБЫ В САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ ТВОЯ СУДЬБА ВДРУГ ИЗМЕНИЛАСЬ, НУЖНО ПРОЖИТЬ ЕЕ ДО САМОГО ПОСЛЕДНЕГО МОМЕНТА, – ответил Смерть. – МЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ.

– А если ничего не получится? – спросил Чума.

Смерть подобрал поводья Бинки. Аудиторы были уже совсем рядом. Смерть мог различить отдельные, но абсолютно идентичные лица. Убей одного, и на его месте встанет дюжина.

– ЗНАЧИТ, БУДЕМ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО МОЖЕМ, – сказал он, – ПОКА МОЖЕМ.

Облаченный В Белое Ангел, сидя на своем облаке, лихорадочно листал книгу.

– О чем они там говорят? – спросила госпожа Война.

– Не знаю, не слышу! Проклятье, эти две страницы слиплись! – воскликнул ангел, безуспешно царапая их пальцами.

– А все потому, что он отказался поддеть фуфайку, – твердо заявила госпожа Война. – Хотя я ему…

Она вынуждена была прерваться, потому что ангел вдруг сорвал с головы нимб и принялся пилить им края слипшихся страниц, рассыпая искры и издавая скрежет, словно кошка скользила вниз по классной доске.

Снова залязгали страницы.

– Так, посмотрим… – Он прочел только что открытый текст. – Сначала то… Потом это… О…

Он замолчал и повернул бледное лицо к госпоже Войне.

– Ой-ей, – сказал он. – У нас большие неприятности.