Поддай пару! Вор Времени

Господин Белый уже поднимал топор, когда вынужден был оглянуться. Но телу нельзя доверять. Оно думает самостоятельно. И в случае удивления предпринимает ряд автоматических действий, не ставя мозг в известность.

К примеру, открывает рот.

– Вот и хорошо, – сказал Лю-Цзе, поднимая руку. – На здоровьице!

Дверь была не более вещественной, чем туман. В мастерской действительно присутствовали Аудиторы, но Сьюзен пробежала сквозь них, словно призрак.

Часы светились, однако, когда она направилась к ним, сразу начали удаляться. Пол разматывался под ее ногами, тянул назад. Часы стремительно мчались в сторону далекого горизонта событий. Одновременно они увеличивались в размерах, становились иллюзорными, словно один и тот же объем часов стремился захватить большее пространство.

Происходили и другие события. Она мигнула, но мгновения тьмы не последовало.

«Ага, – догадалась она, – значит, смотрю я не глазами. Так, что еще? Что со мной случилось? Моя рука… выглядит нормальной, но нормальная ли она в действительности? Я стала больше или меньше? Что?..»

– Ты всегда такая? – раздался голос Лобсанга.

– Какая? Я чувствую твою руку, слышу твой голос, по крайней мере думаю, что слышу. Может, все происходит в моей голове… но я не чувствую, что бегу…

– Такая… аналитическая?

– Конечно. А что я должна думать? «Ах, мои лапки! Ах, мои усики!», да? Так или иначе все это слишком лобово. Слишком метафорически. Органы чувств рассказывают мне сейчас сказки, поскольку не могут справиться с тем, что имеет место в действительности…

– Не отпускай мою руку.

– Все в порядке. Я тебя не отпущу.

– Я велел, чтобы ты не отпускала мою руку, потому что в противном случае твое тело разом станет меньше атома.

– О.

– И не пытайся представить, как все это выглядит со стороны. А вот и часссы-ы-ы-ы…

Рот господина Белого закрылся. Удивление сменилось ужасом, затем настала очередь потрясения и под конец – величайшего блаженства.

Он начал ломаться, словно огромный и сложный пазл, состоявший из мельчайших кусочков, которые начали постепенно осыпаться по краям и исчезать. Последними испарились губы. Некоторое время они висели в воздухе, а потом исчезли.

Недоеденное кофейное зернышко упало на мостовую. Лю-Цзе быстро наклонился и поднял его, потом схватил топор и замахнулся им на оставшихся Аудиторов. Все как один отшатнулись, словно загипнотизированные этим символом власти.

– Кому он теперь принадлежит? – спросил Лю-Цзе. – Ну говорите, кому?

– Мне! Мне, госпоже Кротовой! – закричала женщина в сером.

– Нет, мне, господину Оранжевому! Кротовый, подумать только! Есть ли вообще такой цвет?! – закричал господин Оранжевый.

– Значит ли это, что нам следует обсудить иерархию? – задумчиво произнес один Аудитор из толпы.

– Конечно нет! – Господин Оранжевый аж запрыгал от возбуждения.

– Ну, это вы решайте сами, – сказал Лю-Цзе и подбросил топор высоко в воздух.

Сотни пар глаз следили за его падением.

Господин Оранжевый успел к топору первым, но госпожа Кротовая наступила ему на пальцы. После началась всеобщая неразбериха и, судя по воплям, доносившимся из толпы, настоящее побоище.

Лю-Цзе взял за руку ошеломленную Едину.

– Может, пойдем? – предложил он. – О, не смотри ты на меня так. Давно хотел опробовать один фокус, которому меня научили йети. Правда, было немного больно…

Из толпы донесся истошный крик.

– Демократия в действии, – с довольным видом констатировал Лю-Цзе.

Он поднял взгляд.

Разгоревшийся над миром пожар почти погас. Интересно, кто победил?

Впереди виднелся яркий голубой свет, а за спиной мерцало что-то тусклое, темно-красное. Самое странное, Сьюзен видела и то и другое, не открывая глаз и не поворачивая головы. А вот себя она не видела – ни с открытыми, ни с закрытыми глазами. Лишь слабое пожатие ее… это называлось, кажется, пальцы?.. напоминало ей о том, что сейчас она нечто большее, нежели просто точка зрения.

И чей-то смех совсем рядом.

– Как говорил метельщик, сначала нужно найти учителя, а уж потом ты обретешь Путь, – сообщил голос.

– Ну и? – спросила Сьюзен.

– Вот мой Путь. Путь домой.

А потом раздался звук – очень примитивный и совсем не романтичный. Джейсон любил так играться с линейкой – он клал ее на край парты, а потом поднимал и отпускал ее другой конец. В общем, раздался такой вот звук, и путешествие закончилось.

Впрочем, возможно, оно даже и не начиналось. Сверкающие стеклянные часы стояли прямо перед Сьюзен. Голубое свечение внутри их погасло. Сейчас это были просто часы, абсолютно прозрачные и мирно тикающие.

Сьюзен посмотрела вдоль своей руки, а потом вдоль его руки на Лобсанга. Он отпустил ее ладонь.

– Мы на месте, – сказал он.

– А часы?.. – спросила Сьюзен, вдруг осознав, что глубоко и часто дышит, пытаясь восстановить дыхание.

– Это лишь часть часов, – объяснил Лобсанг. – Другая часть.

– Которая находится вне нашей вселенной?

– Да. У часов много измерений. Не надо бояться.

– В жизни никогда и ничего не боялась, – все еще пытаясь отдышаться, буркнула Сьюзен. – Я не пугаюсь. Скорее начинаю злиться. Вот и сейчас со мной происходит нечто подобное. Ты Лобсанг или Джереми?

– Да.