Поддай пару! Вор Времени

Тем временем из-под Диска, висевшего внизу, появилась быстро растущая в размерах комета. Осыпая распростершийся внизу мир горящими обломками, она пересекла все небо и, подлетев к Всадникам поближе, оказалась на поверку огненной колесницей.

Пламя было синим. Хаос пылал холодом.

Голова стоявшей в колеснице фигуры была закрыта полным шлемом с двумя огромными глазницами, немного похожими на крылья бабочки и очень сильно похожими на глаза некоего странного инопланетного существа. Пылающий конь перешел на рысь и остановился – он вроде даже не утомился после скачки во весь опор. Остальные кони, не дожидаясь команды хозяев, немного посторонились, уступая ему место.

– О нет! – воскликнул Голод и брезгливо махнул рукой. – Он тоже здесь? Я же предупреждал, что будет, если он вернется. Помните, как он выбросил менестреля из окна той харчевни в Зоке? И разве я не говорил…

– ЗАТКНИСЬ, – оборвал его Смерть и кивнул. – ПРИВЕТ, РОННИ, РАД ТЕБЯ ВИДЕТЬ. ВСЕ ГАДАЛ, ПОЯВИШЬСЯ ТЫ ИЛИ НЕТ.

Рука, оставлявшая след холодного пара, поднялась и стянула шлем с головы.

– Привет, парни, – вежливо поздоровался Хаос.

– Э… Давно не виделись, – пробормотал Чума.

Война откашлялся.

– Слышал, дела у тебя идут неплохо.

– Да, вполне, – осторожно подтвердил Ронни. – У розничной торговли молоком и молочными продуктами большое будущее.

Смерть бросил взгляд на Аудиторов. Они перестали наступать, но принялись кружить неподалеку, не спуская с них глаз.

– Да, миру всегда будет нужен сыр, – развел руками Война. – Ха-ха.

– Судя по всему, у вас неприятности, – заметил Ронни.

– Мы справ… – начал было Голод.

– ДА, ЕСТЬ ТАКОЕ, – перебил его Смерть. – САМ ВИДИШЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ, РОННИ. ВРЕМЕНА ИЗМЕНИЛИСЬ. НЕ ЖЕЛАЕШЬ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ?

– Эй, а как насчет обсу… – опять влез в разговор Голод, но, почувствовав на себе испепеляющий взгляд Смерти, сразу заткнулся.

Ронни Каос надел шлем, и Хаос обнажил свой меч. Он весь сверкал, и, подобно стеклянным часам, его клинок вторгался в иной, гораздо более сложный мир.

– Один старик объяснил мне, что нужно жить и все время учиться, – сказал он. – Что ж, я достаточно пожил. И только сейчас узнал, что лезвие меча по сути своей бесконечно. А еще я научился делать очень хороший йогурт, но сегодня это умение мне не понадобится. Ну что, парни, зададим им хорошую трепку?!

Далеко внизу по улице шли Аудиторы.

– И в чем же заключается самое Первое Правило? – спросил один из них.

– Не важно. Я – это правило! – Аудитор взмахнул топором, вынуждая всех расступиться. – Послушание необходимо!

Аудиторы, не спуская глаз с тесака, нерешительно переступали с ноги на ногу. Они изведали, что такое боль. Прежде они этого не знали – миллиарды и миллиарды лет своего существования. И тот, кто это узнал, не испытывал ни малейшего желания почувствовать боль еще раз.

– Очень хорошо, – кивнул господин Белый. – А теперь возвращайтесь…

Откуда-то вылетело и разбилось о булыжники шоколадное яйцо. Толпа Аудиторов двинулась было вперед, но господин Белый несколько раз рубанул топором воздух.

– Назад! Все назад! – завопил он. – Вы трое, найдите, кто его бросил! Оно вылетело из-за прилавка. Никому не притрагиваться к коричневому материалу!

Он наклонился и осторожно поднял большой кусок шоколада, на желтой глазури которого можно было различить изображение улыбающейся утки. Трясущейся рукой, чувствуя, как на лбу выступает пот, он поднял осколок над головой и триумфально потряс топором. Толпа разом вздохнула.

– Вы видите? – закричал он. – Тело можно победить! Видите? Мы можем научиться жить! Будете вести себя хорошо – получите коричневый материал, а если будете вести себя плохо, вас сразит острое лезвие! О…

Он опустил руки, увидев, что к нему ведут отчаянно отбивавшуюся Едину.

– Наш следопыт, – сказал он. – Наш отступник…

Подошел к пленнице.

– Ну, чего пожелаешь? – спросил он. – Коричневого материала или острого лезвия?

– Это называется «шоколад», – резким тоном ответила Едина. – Я его не ем.

– Вот и проверим, – ухмыльнулся господин Белый. – А твой приятель предпочел топор!

Он показал на тело Лю-Цзе.

Вернее, на голые булыжники, на которых прежде лежало тело Лю-Цзе.

Чья-то рука похлопала его по плечу.

– Ну почему, – услышал он голос над самым ухом, – никто не верит в Правило Номер Один?

Над его головой небо озарилось синим светом.

Сьюзен неслась по улице к часовой мастерской.

Она бросила взгляд на бегущего рядом Лобсанга. Он выглядел… почти как человек, вот только людям несвойствен синеватый ореол.

– Рядом с часами будет много серых! – крикнул он.

– Они там что, пытаются разобраться, почему часы тикают?

– Ха! Да!

– И что ты будешь делать?

– Разобью часы!

– Но так ты уничтожишь всю историю!

– Ну и что?

Он взял ее за руку. Она почувствовала, как какая-то волна пробежала по ее телу.

– Открывать дверь не будем! Нам нельзя останавливаться! Беги прямо к часам!

– Но…

– Не разговаривай. Я должен запомнить!

– Что запомнить?

– Все!