Поддельные шедевры

Америки, и художник XIII века не мог их знать. Правда, тут же объявились и защитники, пытавшиеся на этих индюках обосновать новое «открытие»: дескать, еще за двести лет до Колумба любекские мореплаватели побывали за океаном и привезли индюков. Однако замять начинавшийся скандал стоило немалого труда.

- Ну, а сейчас-то чем собираешься заняться? - участливо спросил Фей.

Мальскат только удрученно вздохнул. Большой известности ему и раньше не удалось достичь, а теперь, при такой разрухе и общей неустроенности, на многое рассчитывать было нельзя.

- Смотри, дружище, жизни в глаза, - поучал Дитрих. - У тебя нет имени, ни связей, ни положения в обществе. И своим творчеством ты долго не протянешь. Но не унывай. Если из этой передряги вышли живыми, то уже не пропадем.

- Слушай внимательно, - продолжал реставратор вполголоса, придвигаясь поближе к собеседнику. - Ведь ты способный художник, у тебя хорошо получаются подражания знаменитым мастерам. Так почему бы нам не продавать их простакам как подлинники? Люди прямо напрашиваются на то, чтобы их надували.

Даже повидавшего виды Мальската покоробил столь откровенный цинизм. Он поморщился и тоскливо уставился в пустую кружку.

До позднего вечера сидели старые приятели э кабачке. Лотар сопротивлялся недолго: он и сам понимал, что своими картинами не проживет. В конце концов договорились по всем пунктам. Художник, получив от Фея в качестве аванса солидную пачку марок, почувствовал себя уверенней и спокойней.

А еще через несколько дней Фей принес Лотару репродукции с картин старых мастеров и заказ на первые подделки, снова подкрепив его несколькими банкнотами.

Надо сказать, что антиквар сделал удачный выбор компаньона. Мальскат обладал удивительной способностью «вживаться» в манеру самых различных мастеров, виртуозно подражать их стилю и технике. Буквально за четверть часа он делал очень эффектные рисунки «под Ренуара» или «под Дега», и часто даже опытные знатоки искусства не могли отличить его фальсификации от подлинника.

Негласная фирма «Фей и Мальскат» заработала во все нарастающем темпе. Аппетит, как говорят, приходит во время еды; вчерашний солдат, не знавший утром, где он будет и будет ли вообще ужинать, вкусил прелесть обеспеченного существования. За шесть лет из мастерской Мальската вышло, по его же подсчетам, не менее 600 - 700 фальшивок - картин, акварелей, рисунков. Едва встав на ноги, художник расширил круг своих клиентов. Он работал не только на Фея, но и на других антикваров. Лишь за два года Мальскатпродал одному гамбургскому торговцу картин на 10 тысяч марок. Тот, в свою очередь, перепродал их в пять раз дороже. Надо быть очень наивным, чтобы поверить этому антиквару, будто он и не подозревал ловкого фальсификатора в своем любекском поставщике.

Избытком щепетильности или научной добросовестности, равно как и благочестия, Мальскат не страдал. Так, например, облику одной из своих «мадонн» он придал черты известной немецкой кинозвезды Ханси Кнотек; другая богоматерь явно смахивала на Марлен Дитрих. Впоследствии художник сам называл эти картины «святотатством по отношению к святому семейству».

Репертуар Мальската был весьма обширным - от Рембрандта до Пикассо. С одинаковой легкостью предприимчивый художник фабриковал «подлинные» произведения Рембрандта, Ватто, Коро, Мане, Ренуара, Дега, Клода Моне, Либермана, Мунка, Ван Гога, Гогена, Утрилло, Пикассо, Матисса, Марка Шагала и многих других крупнейших мастеров классического и современного искусства. Игра стоила свеч.

- Я тебя в люди вывел, - покровительственно похлопывал его по плечу Дитрих Фей, - погоди, то ли еще будет.

В 1948 году Фей, используя свою репутацию хорошего реставратора, сумел получить крупный заказ, суливший славу и немалые деньги.

Мальскат. Роспись церкви Марии. Фрагмент.

В тот год Любекское церковное управление приступило к восстановлению церкви св. Марии. Причем решено было реставрировать не только старинное готическое здание, но и остатки росписей XIII века, фрагменты которых столь чудесным образом открылись в памятную мартовскую ночь 1942 года. Возглавивший эти работы церковный советник Бруно Фендрих предложил заказ Фею. Тот, заручившись согласием Лотара Мальската и еще одного живописца Бернгарда Дитриха-Дершау, заключил договор.

Работа началась. Осторожно, чтобы не повредить старых росписей, стали расчищать стены нефа, продольного помещения церкви. Постепенно, сантиметр за сантиметром, смывали побелку, обнажая нижние, древние слои. И здесь художников ждало первое разочарование: следов средневековой живописи сохранилось значительно меньше, чем предполагали вначале; Большинство фигур святых, украшавших некогда все стены, столбы и своды Мариенкир.че, погибло совсем, или же сохранилось в таком виде, что воссоздать их первоначальный облик и краски было почти невозможно. Еще хуже обстояло дело в хоре, в алтарной части церкви. Внизу время пощадило едва три процента старых фресок, да и то эти жалкие следы погибли потом при «реставрации› Мальската. Ну, а верхнюю часть хора решили даже не расчищать: все равно…