Поддержание. Корпорация прогресса

Через полчаса ни результаты, ни тем более рекомендации не появились. Через сорок пять минут тоже. Том успел сделать десять кругов вокруг медцентра, один большой по кварталу и даже подкрепиться дешевой безвкусной массой из автоматического киоска за углом.

Через час, вместо результатов, у аппарата его ожидала знакомая девушка в коротком халатике.

– О, это вы! – воскликнула она, едва Том появился из-за поворота.

– Я?

– Вы! Это же вы кровь сдавали. Я вас давно жду.

– Польщен, – улыбнулся Том, – но разве анализы не анонимны? Может, не меня?

– Точно вас, тут не часто кто-то решается его опробовать.

Девушка нахмурилась, глядя на аппарат.

– Зря.

– Там сбой, или что-то такое, я не помню, мне вообще некогда этим заниматься, почему-то все тут считают, что у меня недостаточно поручений. Но лаборатория переслала результаты дежурному врачу. Я вас зарегистрировала.

Произнесла она это на одном дыхании, а Том прикусил губу, чтобы не засмеяться. Затем хорошее настроение растворилось. От последней услышанной фразы к горлу подкатила легкая тошнота, а масса в желудке вдруг вступила в войны за территорию. Большого выбора не оставалось, пришлось смириться и последовать за «коротким халатиком» по длинному коридору.

– Садитесь. – Строгие голубые глаза женщины-врача смотрели на него поверх респиратора, и Том почувствовал себя на уроке. – Чем вы больны?

– Вы мне скажите. – Он опустился в противоположное кресло. Занудно перечислил симптомы, описал и кровотечение последней ночью. Она слушала, сцепив руки в замок и прижав к груди.

– Как часто?

– Не запоминал, – зачем-то соврал Том, – но приступы явно учащаются.

– Когда началось?

– Не знаю, три месяца назад уже было, может быть, раньше.

– Не знаете? – Ему послышались истерично-насмешливые нотки. – То, что вы описываете, можно не заметить?

– Сомневаюсь, – поморщился он. – Я не помню, что происходило со мной в прошлом году. Ну, практически не помню, кое-что мне уже рассказали.

– То есть?

– Воздействие неизвестного вещества. Так записано в личном деле.

Она встала, сделала пару шагов к стене, вернулась к креслу, облокотилась на спинку и почесала респиратор вместо щеки.

– Подробнее.

– Это все. Знаете, сложно рассказывать подробнее о том, чего не помнишь.

Том открыл комм и скинул на ее терминал короткий отчет об Инциденте, скопированный как раз для таких случаев. Было даже приятно, что в мире есть люди, слишком занятые, чтобы следить за новостями.

– А военные врачи? – спросила она недоверчивым голосом, изучая отчет.

– В Коалиции? Считайте, что вы – мой первый. С образованием.

Она кивнула. В Коалиции разве что самоучки. Если очень повезет – опытные.

– Могли бы сразу сказать.

– Знаете, чем хороши аппараты для сдачи анализов, м?

– Чем?

– Они не лезут пересчитывать хромосомы, если их об этом не просят.

– Понимаю, – выдохнула она, и Том подсознательно ощутил, что действительно понимает. – И мы не лезем. Неофициально здесь уже давно нейтральная территория, а в мирном договоре обещают ввести запрет на определение симбиоза без согласия.

– Обещают, – протянул он. – Если он будет. Так каков вердикт?

– Не знаю. Анализы, которые мне прислали, бессмысленны. Лаборатория утверждает, что ошибки нет.

– Бессмысленны?

– Совершенно. Такое впечатление, что организм сам себя убивает. Не то чтобы мне не доводилось произносить эту фразу, но тут что-то другое. Что-то новое.

Она села, уставилась в терминал, подперла руками голову, вдруг из грозной учительницы превратилась в неуверенную ученицу. Прядь светлых волос выбилась из хвоста и сиротливо свисала по щеке.

– Что ж, воспоминания нам не помогут. Да я и не уверена, что они принесли бы пользу. У нас… У нас просто нет средств, чтобы пытаться лечить что-то подобное. Да хотя бы просто наблюдать. – Она стянула респиратор и глубоко вздохнула, в тесном помещении и без него не хватало кислорода. – Мы социальное учреждение. Для бедных. Мы тут прививками занимаемся. Видели нашу технику?

Она неопределенно покрутила рукой, Том кивнул.

– Вам нужна нормальная больница. Нормальная диагностика. Камера регенерации…

– В Коалиции одна не помогла.

– Не знаю… – Ее голубые глаза потемнели, тонкие пальчики забегали по сенсорной панели, отправляя ему на комм результаты. – Хотя… Ведь это действительно интересно. А если интересно мне… Ладно, идемте.

Коридоры центра были длинными и однообразными, изменившись только при переходе из социального отделения в главное: стало чище, светлее, вдоль стен появились мягкие сиденья, а по углам – вазы с искусственными цветами. Том следовал за милой женщиной врачом, пока они не дошли до главного холла и без стука не вторглись в одну из крошечных смотровых. Пахло лавандой. Врач подошла к столу и тихо заговорила с сидящим за ним человеком. Сделала шаг в сторону, пропуская Тома, похлопала его по плечу и удалилась. Лысый тип в светло-зеленом костюме рассматривал его с увлечением лаборанта перед клеткой с крысой. Том молча скинул результаты анализов с комма на его терминал. Тип пожевал нижнюю губу, потом втянул обе разом, продолжая движения челюстью.