Подельник века

У «Тестова» было, как всегда, многолюдно. А перед Штемпелем сидел человек с окладистой бородой и смутно знакомыми нам чертами. Ах да, еще у него был шрам, рассекающий левую половину лица, пусть и скрытый под большим слоем пудры. Не такая уж и тайна, но гадать не будем…

– Борис Александрович.

– Матвей Иванович…

Да-да, это был Матвей Иванович Скурихин, он же Казак, главарь одной из самых приметных и опасных банд Москвы, ныне – после нападения на Ратманова и Двуреченского – находящийся в бегах.

В один из самых популярных и респектабельных ресторанов города, буквально под стенами Кремля, атаман, разумеется, пришел со всеми возможными мерами конспирации: с упомянутой уже окладистой бородой, какую в обычной жизни не носил, в парике и неприметной кепке кошачьего меха, которую снял только сейчас. Но от Штемпеля, казалось бы, призванного его ловить, а не привечать, даже и не скрывался. Скорее наоборот, радушно улыбался и смотрел высокопоставленному визави прямо в глаза, не мигая.

– Не слишком ли людное место мы выбрали? – поинтересовался фон Штемпель.

– А мне тут даже покойнее, знаю каждого официанта и почти каждого гостя, – пояснил Казак.

– Хорошо, это ваш выбор.

– И твой тоже. – Казак загадочно улыбнулся, обнажив золотой зуб.

После чего и Штемпель несколько расслабился. Можно было предположить, что эти двое давно знакомы. И скорее всего, их связывало что-то большее, чем просто отношения того, кто ловит, с тем, кто от него бегает.

Мимо пронесли дичь, и Казак на секунду засмотрелся на еду:

– Что-то закажешь?

– Нет, спасибо, уже поел.

– Как там Двуреченский?

– Переживает немного. Потерять дом – не шутка.

– А Ратманов?

– У него все хорошо.

– Хорошо. Вы догадываетесь, зачем я вас сюда позвал. – Казак снова перешел на «вы», во многом для того, чтобы не порождать лишних вопросов у возможных случайных свидетелей этой встречи.

Барон кивнул.

– Если все и так ясно, я не буду ни от кого бегать, а мы не будем ходить вокруг да около. Что от меня требуется, чтобы разрешить ситуацию?

Штемпель откинулся на мягкую обивку стула и, выдержав паузу, произнес:

– План Б.

– План Б? – Казак даже приподнял одну бровь. Из-за чего и его шрам стал заметнее.

– Именно так.

– Он согласован со всеми?

– Это уже моя забота.

– Если я правильно понимаю, мне предлагается некая амнистия…

– …только на период Романовских торжеств, – подхватил и уточнил барон.

– А взамен…

– …все боеспособные казаки временно перейдут в ведение нашей структуры… – снова продолжил Штемпель.

– …в качестве агентов с паспортами и всем необходимым довольствием и содержанием, – на этот раз инициативу перехватил Казак.

Но Штемпель не преминул возможностью его поправить:

– Пока что безо всякого довольствия и содержания, – немного резковато сказал он. Еще уголовный будет диктовать высокопоставленному офицеру Охранного отделения, как нужно вести себя с бандитами.

Казак вытянул с подставки зубочистку и засунул в щель между золотым и обычным зубами. Его прямой взгляд не отпускал барона. Но и Штемпель не подал виду, что волнуется или хоть как-то готов изменить свое решение.

– Какие гарантии? И что будет после торжеств? – снова заговорил бандит.

– Гарантия – мое слово, – ответил барон. – А после никаких.

Казак ухмыльнулся, ему было над чем задуматься. А Штемпель оглянулся, чтобы удостовериться, что рядом нет лишних ушей, и дал еще немного вводных:

– Полиция закроет глаза на грехи твоих казаков, но только тех, чьи руки не по локоть в крови. Думай, кого присылаешь для охраны первых лиц империи.

– Это уже другой извод, и цена у него другая. Одно дело – не отсвечивать несколько месяцев под формальным прикрытием, и совсем другое – охранять царя на самом деле!

В этот момент ротмистр мог бы сказать: «Тише!» Если бы перед ним сидел какой-нибудь другой преступник. Но не Казак. Тот был слишком крупной птицей и даже по официальной линии – герой нескольких войн, награжденный Георгиевским и Владимирским крестами. С такими легче договориться, чем воевать. Не говоря уже о том, что атаман и сотрудник охранки давно друг друга знали, и неизвестно, кто в этой паре был ведущим, а кто ведомым, кто начальником, а кто подчиненным…

Но барон все же попытался показать, что представляет официальную власть:

– Как любил говорить Макар Свинов, у человека всегда должен оставаться выбор, возможность. Я сделал свое предложение. Можно, конечно, и дальше играть в кошки-мышки. Но рано или поздно тебя поймают. – Он оглянулся. – А тут несколько месяцев благополучного существования, да еще и на благо царя и Отечества.

– Именно, что несколько месяцев, а не недель и не дней. Нашли бесплатную рабочую силу… А что, у вас фараонов для этого мало?

– Фараоны в Египте. Казак усмехнулся:

– Да согласен я, согласен… Мне договор кровью скрепить али как?

– Али как. – Штемпель поднялся.

– Связь через?.. – решил уточнить атаман.

– Как обычно.

Скурихин кивнул и потер шрам, который слегка зудел под слоем пудры.

– Надеюсь, вы меня не обманете, – бросил он вслед уходящему сотруднику охранки.

– Это уж как решит… Николай Александрович. Казак даже осклабился: