Подельник века

– Ничего-ничего, сынок, это в глаза просто попала что-то, – в моменты волнения Александра Федоровна, для которой родными языками были немецкий и английский, по-русски говорила не только с акцентом, но могла делать и чисто грамматические ошибки, перепутав падеж или род.

– Но ты все равно плачешь! Кто тебя обидел?

– Никто, Алеша, никто. Твой дядя Михаил только…

– Что с дядей?

Тут уже на помощь подруге пришла верная фрейлина:

– Алексей, не докучай маме. Это все взрослые разговоры, – пояснила Вырубова. – Вот когда повзрослеешь, тогда обо всем и узнаешь…

– У дяди Михаила? – ребенок не унимался.

– И у дяди Михаила тоже. – Вырубова многозначительно переглянулась с Александрой Федоровной, пока та стирала с лица следы слез. – А еще лучше у мама́ или у папа́. Они всегда лучше обо всем расскажут.

– У попа? – не расслышал мальчик.

А императрица вместе с Вырубовой даже засмеялась, пусть и сквозь слезы.

– И у него тоже, – подытожила разговор фрейлина.

А наследник вдруг резко подался вперед, потянувшись за новомодной английской деревянной лошадкой, но не рассчитал силы и рухнул как подкошенный, потирая ушибленное место.

– Ой-ой-ой-ой!

Женщины тут же бросились к Алексею. Не сговариваясь, принялись растирать его ушибленную ногу. Открытой раны не было. Но ужас на лицах был неподдельным: обе знали, что любая травма, любой незначительный инцидент мог пресечь династию и оставить Россию на того самого дядю Мишу…

Вызвав домашнего доктора, Вырубова вышла из комнаты. И оказавшись ненадолго в одиночестве, попыталась отдышаться. Никто не знал, каково ей было переживать подобное чуть ли не каждый день. Внешне она улыбалась, находила слова ободрения и утешения. А внутренне… наверное… даже немного завидовала тому же Михаилу Александровичу, который смог себе позволить и на любимой жениться, и сына здорового растить.

Набрав в легкие воздуха, фрейлина вновь залетела в детскую. Из комнаты доносились недовольные нотки на смеси английского с немецким – языках, которым императрица подчас отдавала предпочтение в кругу семьи. Александра Федоровна телефонировала мужу, требуя вылечить сына, достав панацею от всех болезней Алексея. Не должно быть такого, чтобы царь огромной державы был не в состоянии помочь одному маленькому мальчику…

– А Михаила нужно убрать из нашей жизни, – добавила Александра Федоровна уже по-русски.

Вырубова переглянулась с императрицей – помощь на этот раз была не нужна, и она снова вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Уж сколько раз она становилась невольной свидетельницей таких разговоров. А также служила громоотводом для критики, адресованной царской семье, смирившись с тем, что пресса обвиняла во всех смертных грехах именно скромную фрейлину. Ведь даже родственники не исключали, что Аня спит с самим Распутиным! Лишь после революции экспертиза покажет, что Вырубова все еще невинна…

Но разве людям объяснишь тогда, в 1912-м, разве они поверят? Кто из них мог бы залезть в ее голову и прочитать эти мысли? Разве только мы с вами…

5

Итак… В конце 1900 года серьезно заболел уже не цесаревич Алексей, но сам император, Николай Второй. Брюшной тиф. Коварная болезнь, которая для многих оканчивалась печальным исходом. Напрямую встал и вопрос о передаче престола. Алексей тогда даже не родился. У царя был только 21-летний брат Михаил, три дочери, старшей из которых не исполнилось и пяти лет, и супруга, мечтавшая о мальчике. А в итоге едва не возник целый династический кризис.

Уже тогда образовалась «партия», выступавшая за нового царя Михаила Второго. Особенно усердствовал в этом смысле всесильный министр финансов Сергей Юльевич Витте. По закону именно Михаил Александрович должен был наследовать почившему старшему брату, не имевшему наследника мужского пола. Но…

Царица была в положении. И гипотетически могла произвести на свет цесаревича даже после смерти супруга. То есть сначала на трон уселся бы вполне законный император Михаил. Но уже через несколько месяцев появился бы не менее законный сын Николая… И как поступить в подобном случае, никто не знал, прецедентов не было.

Вдобавок Николай Второй и особенно Александра Федоровна и раньше пытались оттеснить Михаила на второй план. Молодого человека считали мягким, доверчивым и не готовым для серьезных государственных дел. Тем более что наследником он стал всего год назад, после смерти от туберкулеза еще одного брата, Георгия. Тогда же император нарек нового преемника не цесаревичем, а «любезнейшим братом нашим великим князем Михаилом Александровичем», да с припиской, что права на трон тот будет иметь, лишь «доколе Господу не угодно будет благословить нас рождением сына».