Подъем Испанской империи. Реки золота

Куэльяр, откуда вел происхождение Диего Веласкес, был древним и давно захиревшим кастильским городом на полпути между Сеговией и Вальядолидом. Он находится слишком далеко от Мадрида, чтобы столичные жители выезжали туда на уик-энд, а местность тут хоть и изобилует сосновыми лесами, но слишком сурова для туристов. Ныне там проживают 10 000 человек, работающих на обработке лесоматериала и занимающихся сельским хозяйством, особенно скотоводством. Английский путешественник XIX века Ричард Форд говорил, что улицы Куэльяра круты и плохо вымощены. Подобное описание применимо и в наши дни. Однако там есть очаровательные площади, несколько церквей и монастырей, некоторые из них разрушены, огромный замок и несколько обветшавших домов с выкрошившимися, но еще различимыми гербами над дверями{1241}. Один из них, находившийся на Калье Сан-Педро, резко уходящей вниз от главной площади, принадлежал семье Веласкес. Замок в Куэльяре был построен Бельтраном де ла Куэва, первым герцогом Альбукерке, любимчиком короля Энрике IV и любовником его второй жены, королевы Жуаны. И хотя Куэльяр сейчас кажется захолустным городком, в конце XV века здесь плелось множество сложных интриг. Современная разруха символизируется замком и церковью Святого Франциска – оба здания разрушены. Даже надгробия семьи Альбукерке ныне находятся в музее Испанского наследия на севере Нью-Йорка. Куэльяр был городком, налоги которого шли королеве Изабелле, когда она была еще девочкой. Он был также известен своими мечами.

Диего Веласкес родился примерно в 1464 году. В этом году Корона передала Куэльяр герцогу Альбукерке. Из-за гражданской войны, которая в те годы разделила кастильскую знать, детство конкистадора наверняка было бурным. Были также и религиозные сложности: в Куэльяре имелся солидный еврейский квартал. Один из тамошних раввинов был настолько красноречив, что в 1470-х даже христиане, включая и самого губернатора города, стекались в синагогу, дабы послушать его проповедь. Однако стоит предположить, что Диего Веласкес был воспитан на историях о рыцарях, а не о евреях, а также на балладах, многие из которых были классическими, поскольку такова была мода в то время.

Диего Веласкес присутствует в списке тех, кто участвовал в последнем походе против Гранады. Война оставила его «бедным и немощным». Однако он, похоже, достаточно скоро оправился, чтобы быть в числе тех двух сотен колонистов, которые сопровождали Колумба в его втором путешествии к Эспаньоле в 1493 году. Он более не возвращался не только в Куэльяр, но и в Европу{1242}.

Дон Диего разбогател в Санто-Доминго и вскоре был признан главой новой испанской колонии. Наверное, он был физически силен, поскольку большинство его спутников по второй экспедиции Колумба погибли, а большинство из тех, кто выжил, отправились домой, когда обнаружили, что золота там не так много. Он стал близким другом брата Колумба, сурового Диего. Наверное, он был еще и гибок в политическом смысле, поскольку мало кто из бывших на высоких постах пережили хаотичное правление «Фараона» (как называли Колумба разъяренные испанские колонисты), а также реформы его преемников.

Роль Веласкеса как заместителя губернатора, управлявшего западной частью острова, ныне известной как Гаити, является загадкой. Лас Касас, достаточно жесткий критик, пишет о нем как о беззаботном и добродушном человеке, который способен как легко вскипеть, так и быстро остыть и простить. Веласкесу нравились проповеди Лас Касаса – так говорил сам Лас Касас. Однако Веласкес наверняка присутствовал при жутких событиях, включавших предательский захват Анакоаны и ее казнь в 1503 году.

Очевидно, что он был обаятельным человеком. Будучи губернатором Кубы, он умел вести разговор непринужденно, как беседу молодых людей из хороших семей, которые хорошо друг друга знают. Веласкесу нравились пиры. Он также гордился семьей Веласкес, что было понятно по его завещанию, и эта гордость передалась многим обедневшим кастильским родственникам, сопровождавшим его в Индиях.

После умиротворения Санто-Доминго был созван совет, чтобы решить вопрос – стоит ли распространить испанское влияние на другие близлежащие места: Пуэрто-Рико и Ямайку, а на западе, конечно же, на Кубу. Понсе де Леон направился в Пуэрто-Рико, Эскивель – на Ямайку. Веласкес же после разгрома вождей таино на нынешнем Гаити хотел развить успех экспедицией на Кубу – тем более, что один из касиков, Хатуэй, бежал на остров, находившийся почти в шестидесяти милях за Наветренным проливом. Идея Веласкеса была поддержана Пасамонте, всемогущим королевским казначеем в Санто-Доминго. Король видел в Хатуэе мятежника, поскольку некоторое время казалось, что он «служил нам»{1243}.