Подъем Испанской империи. Реки золота

Выдающимся членом окружения Веласкеса всегда был Кристобаль де Куэльяр, казначей. Поскольку губернатор женился на Марии де Куэльяр вскоре после прибытия на Кубу, Куэльяр приходился Веласкесу тестем. Мария же в свою очередь прибыла в Индии в качестве одной из подружек невесты жены Диего Колона. Ее свадьба с Веласкесом была первой христианской свадьбой на острове, но невеста умерла через неделю.

Друзьями, что собирались в доме Веласкеса в Сантьяго-де-Куба, были Андре де Дуэро, коротышка из Туделы-де-Дуэро, секретарь губернатора, вступивший на пост после Кортеса, который ныне посвящал все свое время поискам золота; также там был Амадор де Ларес, счетовод губернатора, который, когда его спрашивали (а порой и просто так), вспоминал свои дни в Италии при Эль Гран Капитане Фернандесе де Кордова. Порой сам Веласкес шутил насчет того, что когда он вернется в Испанию, он вновь женится, на этот раз либо на Марии, либо на Майор – одной из двух богатых племянниц его покровителя, епископа Бургоса. Никто, похоже, не решился сказать дону Диего, что эти племянницы, уже к тому времени дамы средних лет, давно были замужем. Но, возможно, он об этом знал. Порой на этих tertulias бывал экс-секретарь губернатора Эрнан Кортес. Веласкес простил его, и он стал судьей в городском совете Сантьяго. Учтивый, даже льстивый, но определенно независимый, «Кортесито», как называли его недруги на Кубе, участвовал во всех этих дискуссиях, но с осторожностью.

Порой один или другой генуэзский торговец, Рибероль или Чентурионе, которые к тому времени заинтересовались Кубой так же, как Санто-Доминго и Пуэрто-Рико, присоединялись к этим разговорам. Некоторые из этих торговцев получили разрешение на проживание в Индиях, в то время как другие считали, что им не нужно утруждать себя такими формальностями. Один или два конверсо – например Бернардино де Санта-Клара, который прибыл в Новый Свет, дабы избежать внимания инквизиции, – также могли присутствовать там. (Брат Санта-Клары был тем самым казначеем Санто-Доминго, который во время пиршества заполнил солонки золотой пылью вместо соли.) Веласкес, как и полагалось тропическому монарху, также имел при себе шута, Франкесильо, который в виде шуток рубил не самую приятную правду-матку.

Эти и другие друзья Веласкеса во время обсуждения различных дел насущных курили американскую траву табак, которую они покупали у индейцев. Это растение также курили дома, вскоре к нему привязалось знаменитое название – сигара, а сигарилья (cнgarillo) появилась, скорее всего, потому, что табак курили в сигарильях за пределами Толедо. Так назывались маленькие беседки из-за того, что после обеда цикады (cigarra) пели особо громко.

У Веласкеса были родственники по боковой линии от сестры. В особняке современных Веласкесов в Мадриде хранятся остатки стола из красного дерева, который, как считается, принадлежал Диего. Был ли Диего Веласкес родственником художника XVII века – неизвестно, но вряд ли{1261}.

Веласкес и его друзья привыкли к тропикам, местная еда (маниока, мясо черепах, игуан и птицы котора) начала им нравиться так, как никогда не нравилась в Санто-Доминго. Губернатор не обращал особого внимания на многое из того, что происходило в других местах на острове, хотя он и обустроил себе десяток или больше асиенд в нескольких местах, начиная с Баракоа на востоке и до Гаваны на западе. Обычно они находились в совместном владении с другими людьми, а следили за ними управляющие, которые получали треть, пятую или даже седьмую часть прибыли. На этих фермах в основном разводили свиней, черепах и всякую живность{1262}.

Снижение численности индейского населения, конечно же, было замечено, так же, как и на Эспаньоле, но никто, даже Лас Касас, который к тому времени вернулся в Испанию, не мог придумать решения этой проблемы. Разве что завезти еще больше черных рабов. Данную проблему наверняка обсуждали вечерком у Веласкеса в Сантьяго. Фраем Педро де Кордова из Сантьяго были посланы четверо доминиканцев, однако это не принесло особых результатов, несмотря на то, что они проповедовали справедливое отношение к туземцам{1263}. Но беспокойство о будущем работников росло, за любым индейцем, сбежавшим в лес, шли с собаками. Раб был как минимум столь же важен, как и поселенец.

Перед тем как весенние дожди размывали дороги, затрудняя этим передвижение, в Сантьяго проходила ежегодная переплавка золота. В то время в Сантьяго встречались представители (прокурадорес) городов, порой отсюда отсылали главного уполномоченного в Кастилию с докладом королю и за указаниями, что необходимо сделать. Это была не демократия, но скорее некая олигархия – либеральная по отношению к поселенцам.