Подъем Испанской империи. Реки золота

Регент Арагона, архиепископ Алонсо, послал своему племяннику Карлу гораздо более теплое письмо со словами поддержки, говоря, что он часто уговаривал старого короля пригласить Карла в Испанию. В то же время 8 марта Алонсо Манрике де Лара, епископ Бадахоса и один из людей, оказывавших Карлу поддержку во Фландрии, послал Сиснеросу письмо с разъяснением обстановки в Брюсселе: «Нрав у Карла добрый, однако он едва ли знает что-то об Испании и совершенно не знает испанского. Фламандские советники дергают его за ниточки, особенно Шьевр». Епископ особенно подчеркивал жадность фламандцев. Он также говорил, что в Брюсселе есть некоторые испанцы, которые критикуют инквизицию, «да таким образом, что люди начинают задаваться вопросом, не стоит ли вообще прекратить деятельность инквизиции». Он осуждал слишком уважительное отношение к Франции, что наверняка было результатом деятельности Шьевра, который, как он вспоминал, заставлял Карла подписывать письма к Франциску I как «ваш покорный слуга и вассал»{1376}. Наконец он предположил, что Карла в скором времени назовут королем. Для Сиснероса, у которого он раньше служил капелланом, это стало сюрпризом.

Вечером 13 марта 1516 года, пока письмо Манрике де Лара еще ехало в Испанию, от дворца в Брюсселе в собор Святой Гудулы направилась процессия с факелами ради службы по поводу похорон короля Фердинанда. Службу вел епископ Манрике. Принц ехал в траурном плаще с капюшоном верхом на муле. Была отслужена заупокойная месса, во время которой епископ Манрике, который недаром приходился двоюродным братом поэту Хорхе де Манрике, произнес проповедь о тщетности людских желаний. Возможно, он втайне вспоминал девиз своего деда Родриго: «Мы не происходим из рода королей, но короли происходят из нашего рода». Стены церкви были завешены черной парчой, были зажжены сотни свечей.

На следующий день в собор направилась совершенно другая процессия. Тринадцать испанских рыцарей несли знамена королевств Фердинанда, еще трое несли щит, шлем и меч – символы рыцарства. Карл вошел в собор последним и сел у алтаря. Вновь епископ Манрике отслужил мессу. Глашатай ордена Золотого Руна повернулся к пастве и со ступеней алтаря произнес: «Да здравствует король Фердинанд!» Из глубин церкви ему ответили: «Он мертв!» Так повторилось три раза. Затем тринадцать испанских рыцарей в церкви бросили знамена на пол и провозгласили: «Да здравствуют католические монархи, королева Хуана и король Карл!» Новоиспеченный король сбросил свой траурный плащ и принял меч из рук епископа Манрике. Он поднял меч, и паства прокричала: «Viva el rey!»{1377} По сути это был дворцовый переворот{1378}, поскольку Совет королевства в Кастилии настаивал на исполнении завещания Фердинанда, в котором Карл упоминался как «правитель» Испании, но не больше.

Эта чрезвычайная демонстрация притязаний на престол была отчасти результатом влияния фламандских советников Карла, которые считали, что у него будет больше шансов унаследовать престол другого деда, императора Максимилиана, если он будет королем, а не губернатором. Однако для Испании эта церемония означала уверенный шаг к утверждению Карла и Габсбургов на троне святого Фердинанда.

Новости об этом достигли Мадрида неделей позже, 21 марта, вместе с приказом Сиснеросу от Карла, дабы он, кардинал и регент, Совет королевства, великие вельможи и города признали его королем. Карл добавил, что такова его «воля». В письме Сиснерос был назван «князем» – титулом, ранее не использовавшемся в Кастилии, – и ему давались права регента до прибытия самого Карла.

Это решение Карла привело многих влиятельных людей Кастилии в ярость – они считали, что он хочет отобрать у королевы титул, который имеет право носить лишь она. По этому поводу произошли яростные дебаты на встрече, на которой присутствовали как вельможи, так и священники и которую прекратил Сиснерос, настаивавший на том, что он «не думал ни о чем ином, кроме как признать Карла королем»{1379}. Он созвал старых друзей короля Фердинанда, таких как герцог Альба, адмирал Кастилии (Фадрике Энрикес) и просвещенный маркиз Вильена, и сообщил им, что предлагает объявить Карла королем. Он повторил это перед Советом королевства на Пласа-де-Паха, открыв окна на площадь и показав вельможам свою артиллерию, что породило знаменитый миф о том, что он приказал своим людям открыть огонь, перед тем как сказал герцогу Инфантадо и графу Бенавенте: «При помощи этих войск, данных мне королем, я правлю и буду править Испанией до прибытия нашего владыки, принца, дабы он правил нами»{1380}. Он устроил, чтобы Карла объявили королем в Толедо, где Педро Лопес де Айяла, граф Фуэнсалида, поднял знамена от его имени.