Подъем (СИ)

— Биологический. Это его максимум, — резким движением взяв с полки домашние спортивки, Титов прячет свои стройные ноги под темной материей, продолжая меня сканировать.

— Что если он исправился? Хочешь, чтобы потом я всю жизнь сожалела, что не помогла собственному ребенку наладить отношения с папой?

— А ребенка ты спросить не хочешь? Может, ему и не нужно это общение?

— Ему тринадцать. Гормоны берут свое. Боюсь, что когда он повзрослеет, может горько пожалеть, что в свое время был столь категоричен!

— Ты его выгораживаешь?

— Кого?

— Бывшего мужа?

— Нет. Что ты, и не думала! Просто не мешаю ему бороться за внимание ребенка.

— Ты серьезно? Он столько лет им пренебрегал, а ты решила его пожалеть?

— Я никого не жалею! Я лишь не подливаю масло в огонь. Пусть делает все, что хочет — я Сему не принуждаю его прощать! — и сама не замечаю, как начинаю заводиться, вслед за Сергеем повышая тон.

— Нельзя быть такой наивной. Пора бы уже здраво взглянуть на вещи! — теперь он старается говорить тише, видимо, опасаясь, что дети услышат нашу ругань.

— Да что с тобой? Я же не привожу его в дом и не заставляю Сему общаться с ним! Я лишь дала ему расписание тренировок! Что плохого в том, что он пришел на игру?

— Дело не в игре! А в том, что ты уже готова его простить!

— Не неси ерунды!

— А как это называется? Он названивает тебе через день, а ты даже не думаешь сбросить вызов!

— Ты что, ревнуешь? — усаживаюсь на кровать, ошеломленная догадкой.

— Кого?

— Меня. Или Сему. Я уже и сама не знаю!

— Бред. Просто меня раздражает твое всепрощение и мания помирить всех, кто, по сути, в этом и не нуждается!

— Ты ревнуешь, Сережа! — тычу пальцем в его грудь, даже не собираясь слушать его оправдания. — Разве я дала тебе повод? Я с ним не вижусь, не говорю о прошлом, не вспоминаю с ним за чашкой кофе нашу совместную жизнь…

— А не мешало бы! Может быть, хоть тогда отрезвела и вспомнила, с кем имеешь дело!

— Ни один ребенок в этом мире не заслуживает расти без отца! И даже если я буду трижды дурой в твоих глазах, я все равно не стану мешать Андрею!

— А что поменялось? Не так давно, ты и слышать о нем не хотела!

— Знаю, — вспоминаю свой первый разговор с Медведевым в осеннем парке. — И до сих пор считаю, что он должен сам возвращать Семена в свою жизнь. Сергей, — говорю спокойнее и кладу руку на его плечо, — я лишь дала расписание…

— Я в душ, — снимая с плеча мои пальцы, муж решает взять передышку. — И будь добра ему объяснить, что он потерял право звонить тебе по вечерам…

Я отбрасываюсь на подушки, нервно растирая кожу лица, и прислушиваюсь к шуму воды, доносящемуся из ванны. Все сложно. И оттого, что по вине бывшего мужа мне приходится ссориться с Сергеем, мне хочется выть. Казалось бы, я только-только начала радоваться жизни, обрела семью и надежное плечо, а он вновь ворвался вихрем в мои будни.

— Мам, — Сема тихонько стучит и приоткрывает дверь, не решаясь проходить внутрь. — Соня перемазала пол красками. Я мыть не буду.

— Господи, — вымучено негодую, глядя в потолок, и подскакиваю с постели. — Пошли.

— Видела, папа приходил? — спрашивает меня, пытаясь завлечь сестричку игрушкой, пока я отчаянно оттираю пятно с белого ковролина, кажется уже поцарапав кожу на пальцах.

— Да, — я сдуваю локон и прохожусь рукой по лбу, стирая проступившую испарину. Краска клякса из насыщенного красного перешла в светло розовый, значительно увеличившись в размерах. — Из чего их делают?

— Он меня ждет после тренировок, — Семен продолжает, пропуская мимо ушей мое недовольство купленной акварелью.

— Да?

— Ага. Сидит в машине через дорогу. Иногда стоит и курит…

— Тебя это пугает? — и сама смущаюсь, с трудом представляя, что бы почувствовала, видя, как мой отец молчаливо следит за мной через лобовое стекло.

— Нет, — еле заметно улыбается, качая своей головой, наверняка, думая про себя: “Девочки такие девочки”.

— Так, значит, не подходит?

— Нет.

— Не мог бы ты отвечать поразвернутей, — смеюсь бросая в его сторону облачко пены. — Чувствую себя следователем на допросе.

— Я думаю, он ждет, что я сам подойду.

— А ты непоколебим, как скала? Бедные девчонки! Боюсь представить, как придется трудно твоим подружкам, стоит хоть раз оступиться, — смеюсь, оглядывая пол перед собой.

— Это другое. Он постоянно обманывает. Дает обещания, но слово не держит.

— Сем, я на твоей стороне, но не могу не признать, что он все же старается. Не припомню, чтобы он так упорно чего-то добивался. Кроме работы, конечно.

— А тебя? Он что, не ухаживал?

— Ну, — смеюсь, откладывая губку в сторону, и складываю руки на коленях. — Я влюбилась сразу, как только его увидела. Ему не нужно было поджидать меня у университета. Была бы посмелее, скорее сама бы помчалась встречать его с работы.

— А он? Он тоже сразу тебя полюбил?

— Не знаю. Но я ему точно нравилась, — улыбаюсь и замираю, вспомнив, как начинался наш роман. — Определенно, я была очень даже ничего…

— Тогда почему вы разошлись. В смысле, я понимаю, что он встретил другую, но ведь можно было что-то предпринять?