Подъем (СИ)

— Привет, — Андрей приподнимается со стула, видимо, желая поухаживать за мной, но я жестом останавливаю его и, сняв шубу, вешаю на расположенную рядом деревянную стойку.

— Здравствуй, — не улыбаюсь, чувствуя некоторую скованность от столь интимной обстановки. На улице заметно стемнело, все же зима берет свое, невольно укорачивая светлый день. Я никогда не бывала в этом кафе, которое скорее походит на небольшой ресторанчик, и теперь неуютно ежусь от царящего в помещении полумрака.

— Удивлен, что ты захотела встретиться, — Медведев и сам, кажется, не в восторге от выбранного им места. Его выдает нервное постукивание пальцев о столешницу и тлеющая в пепельнице сигарета. Никогда не любила залы для курящих, но говорить об этом не считаю нужным.

— У меня к тебе разговор, — я достаю из сумки документы и протягиваю бывшему мужу, не удивляясь хорошо читаемому на его лице непонимаю. — Мы хотим поехать во Францию на новогодние праздники. И без твоего разрешения на границе могут возникнуть проблемы.

— Куда?

— Шамони. Они обожают горнолыжные курорты, — улыбаюсь, поясняя причину выбора.

— Они? — мужчина отвлекается от чтения и недоуменно взирает на мое раскрасневшееся лицо.

— Сергей и Семен, — не очень-то приятно наблюдать, как Медведев меняет в лице, болезненно сверкнув глазами.

— Ясно. Есть ручка?

— Да, конечно, — суетливо отыскиваю ее и одергиваю руку, когда наши пальцы соприкасаются. Это лишнее. Лишнее так смотреть на меня теперь, то и дело хмуря лоб, и уж точно ни к чему задерживать свои пальцы на коже моей ладони.

— Когда улетаете?

— Через неделю. Вернемся к Рождеству.

Я отвлекаюсь на подошедшего официанта, начинающего снимать с подноса тарелки и еще больше смущаюсь, видя перед собой тарелку с пастой.

— Заказал по памяти. Надеюсь, твои предпочтения не изменились? — заметив мои нахмуренные брови, интересуется мой спутник. Я не хочу есть с ним, не хочу притрагиваться к вину и постоянного отводить взгляд, когда пылающие от столь пристального внимания щеки, заставят его ошибочно предположить, что на меня действует его обаяние и раскаявшееся выражение лица. Потому что ничего этого во мне нет и в помине. Хочется бросить салфетку на стол и унестись подальше от человека, который напрочь похоронил своим непомерным эгоизмом все то хорошее, что мы могли бы потом вспоминать.

— Андрей, — все же решаюсь на откровение. — Мне всего лишь нужно разрешение. И я его уже получила. Боюсь, что ужин не совсем уместен. По крайней мере, не в нашем случае.

— Разве мы настолько чужие? — смотрит так, что я отшатнувшись вжимаюсь в кресло, пугаясь блеска его карего взора. — Один ужин. Один разговор.

— Не о чем нам говорить. Все уже давно сказано.

— Не хочешь говорить, тогда просто выслушай, — наполняя свой бокал красным вином, он подносит бутылку к моему, но я вовремя накрываю фужер ладонью.

— Я за рулем, — беззастенчиво вру, зная, что стоящий за окном автомобиль мужа с его личным водителем, не остался Андреем незамеченным.

— Ладно. Противен? — горько усмехнувшись, он отворачивается и принимается следить за падающими с неба хлопьями. Я прекрасно расслышала вопрос и знаю, что могу не отвечать, поскольку он скорее риторический, брошенный в пространство лишь оттого, что мужчина и сам понимает, каких дров успел наломать.

— Нет. Скорее, мне тебя жаль, — думаю, лучше прояснить все на месте, окончательно расставив точки.

— Это еще хуже. Только я даже жалости твоей не заслуживаю. Я…

— Андрей, я не психолог и мы не в кабинете психологической разгрузки. Меня ждут дети, муж. И, прости, говорить, действительно не о чем.

— Знаю, — он вновь берет меня за руку, пытаясь остановить мой порыв встать из-за стола. Не знаю, что я испытываю, ощутив тепло его кожи на своем запястье, но вряд ли меня настигает ностальгия по прошлому. — Прежде, чем ты уйдешь, я хочу сказать тебе спасибо. За жизнь, которую мы прожили вместе, потому что сейчас я твердо знаю, что ты была лучшим из всего, что со мной случалось. И за сына. Я знаю, что все эти годы ты прилагала усилия, чтобы я не пал еще ниже в его глазах. Я этого не заслуживаю, Маша, и всегда буду благодарен за твою доброту.

— Я делала это не для тебя, — освобождая руку из его захвата, я беру шубу, и напоследок признаюсь в сокровенном:

— Ты последний человек в этом мире, ради которого я пошевелю хотя бы пальцем.

* * *

Руслан молчит всю дорогу. И это странно. До моего появления в жизни

Сергея, он виртуозно скрывал свою страсть к разговорам за маской сосредоточенности. Крутил баранку, отвечая на рабочие вопросы, и старался не смущать начальника, не отрывая взгляда от дороги. Я сделала невозможное: стянула с него оковы молчаливости, вовлекая в болтовню о насущных делах. Мы обсуждали прорехи в системе образования, делились недовольством по поводу устрашающих задачек в школьных учебниках, иногда обсуждали проблемы города, пока мой муж сосредоточенно готовился к совещанию, одиноко устроившись на заднем сидении.

Сейчас же я ему благодарна за тишину, позволяющую переварить услышанное.