Подъем

— Молчишь? — заметив, что Медведев так и не спешит с ответом, поддерживая наш разговор разве что своим тяжелым дыханием, решаю закончить беседу. Наверное, только сегодня я осознаю, что на самом деле представляет из себя лютая ненависть, и единственное, о чем я мечтаю в этот момент — больше никогда не слышать его пронизанного мнимым раскаянием голоса.

Андрей

Она спит. Как всегда, с головой укрывшись одеялом, она мирно сопит, иногда выставляя напоказ ногу, пытаясь таким образом хоть немного спастись от тепла, согревающего ее тела кокона. Время близиться к полудню, но я и не думаю ее будить, прекрасно зная, что в этом вся Рита — спит до обеда и немного расходившись садиться за свой холст. Что она теперь рисует? Какие-то абстрактные непонятные силуэты, предпочитая насыщенные оттенки серого, синего и зеленого… Никогда не пойму, с чего она вдруг решила, что подобные цвета неплохо сочетаются между собой. В квартире тихо, и я наслаждаюсь покоем, давая себе передышку…

— Встал? — сухо интересуется Марго, стоя на пороге спальни в своих короткий бежевых шортиках. Ее волосы беспорядочно спускаются по плечам, а пальцы потирают заспанные глаза.

— Как видишь, — без всякого интереса переключая каналы, отвечаю я, провожая взглядом ее хрупкую фигуру, беременность в которой выдает разве что округлый живот. — Поешь? Я заказал еду из твоего любимого ресторана…

— Не хочу, — как всегда, мгновенно заводясь, пресекает мою попытку, усадить ее рядом и встает у окна. — Только не нужно сочувствующих взглядов! Терпеть не могу, когда ты так на меня смотришь!

— Я лишь предложил тебе пообедать. Ты собираешься и дальше воспринимать каждое мое слово в штыки?

— Не делай вид, что тебя это волнует! — от сквозящей в ее голосе злости, воздух вокруг заметно сгущается, делая невыносимым каждый последующий вдох.

— Я не могу не ехать, — я устало прохожусь ладонями по лицу, прекрасно зная наперед все, что она собирается мне сказать.

— Конечно! Зато ты можешь спокойно оставить беременную жену, недавно потерявшую отца, на новогодние праздники!

— Мы это уже обсуждали. Я вернусь тридцать первого утром, и твоя мама согласна побыть с тобой эти три дня.

— Прекрасно! Как хорошо ты устроился! Передашь меня матери, пока сам будешь наслаждаться компанией бывшей жены!

— Не неси ерунды!

— Я что, по-твоему, дура? Думаешь, я не заметила, как ты изменился в лице, увидев газету? Конечно, наверное, тяжело осознавать, что она отряхнулась и пошла дальше? Да еще и нашла вариант побогаче? — ехидно бросает Марго. — Думаешь, я не знаю, что ты постоянно ей названиваешь?

— Я лишь пытаюсь добиться встречи с ребенком! И перестань орать! Тебе нельзя нервничать! — вставая с дивана, решаюсь уйти в кухню, чтобы она хоть немного поуспокоилась.

— Я сама буду решать, когда мне орать, а когда нет! Думал, что я буду молчать, видя, как ты наглаживаешь свои рубашки перед встречей с Машей? Черта с два! — обгоняя меня и перекрывая собой проход в столовую, выставляет передо мной кулак, со сложенными в фигу пальцами. — Не думай, что я так просто отдам тебя ей!

— Рита, — закатывая глаза к потолку, не знаю, как достучаться до своей женщины. — Я лишь хочу повидаться с сыном!

— Пусть он приедет сюда! С чего вдруг такая принципиальность? Она просто решила воспользоваться моментом и отомстить мне за твой уход!

— Прекрати!

— Нет! Только попробуй поехать и можешь проваливать ко всем чертям! — толкая меня в грудь, заливается слезами, даже не задумываясь над тем, что врач настоятельно рекомендовал ей покой. — Ненавижу! Как я вас всех ненавижу!

— Успокойся! — я прижимаю ее к себе, сдерживая руки, которые она старательно пытается освободить, чтобы замахнуться на меня своей трясущейся ладонью. — Тшш…

— Нет, нет! Скажи, что не поедешь! Скажи, что останешься! Это низко, так поступать со мной в такой момент! — теперь вцепившись в мою футболку, рыдает уже навзрыд. — Я прошу, давай съездим вместе, когда я рожу! Только не оставляй! Хочешь, я сама с ней созвонюсь, буду ее умолять, чтобы она пустила ребенка к тебе! Андрей, ну, пожалуйста!

— Ритка, прошу, прекрати, — начинаю покрывать ее лицо беспорядочными поцелуями. — Какая же ты дура, Ритка!

— Дура, потому что боюсь тебя потерять, — отвечая мне, еще крепче прижимает к себе. — Я прошу, не уезжай, не сейчас, когда папа ушел…

И я киваю, подхватив ее на руки, устраиваюсь с ней на кожаном кухонном диванчике, поглаживая по волосам, пока она старается подавить последние отголоски истерики… Мы вместе четвертый год, казалось бы, пора научиться давать ей отпор, закрывая глаза на ее срывы, но я по сей день не в силах сопротивляться, видя катящиеся крупным градом слезы по ее щекам…

— Поедем покупать коляску? Я, наконец, определилась, — обвив мою шею руками, спрашивает Марго, шмыгая носом и заглядывая в глаза.

— Ладно, только поешь для начала, — помогая ей слезть с моих колен, одергиваю задравшуюся на животе майку, на некоторое время задерживая пальцы на ее округлившейся талии.