Подъем

— Что ж поделать, если ты перестал здраво мыслить? Смотри, Андрюш, как бы ты ни остался совсем один, — со вздохом произносит мама.

— Ну, ты же меня бросишь?

— Куда уж я от тебя денусь… Только невечная я, Андрюш.

— Все будет хорошо, — хоть до конца и сам не верю в это, спешу ее успокоить. — Передавай привет папе.

Я где-то слышал, что любовь должна созидать, иначе, это и не любовь вовсе… Наши же чувства с Марго лишь сеют вокруг разруху. Кирпич за кирпичиком, все что выстраивалось годами, падает к ногам, разбиваясь в мелкую крошку… Понятия размыты, вокруг беспросветная тьма и я, кажется, вовсе утратил человеческий облик… Я словно бросаю в костер нашей с Ритой любви всех, кто когда-то был мне дорог, из страха, что без преподношения его пламя угаснет… Я как чертов мазохист, раз за разом подставляю свою щеку для очередного удара, оправдывая себя неземной привязанностью. Рита как запретный плод, за обладание которым всегда нужно чем-то расплачиваться… Думал ли я, что вконец растеряю себя, отдавшись во власть этой женщины? Нет, но моя зависимость от нее не ослабевает, с годами все больше вызывая зуд под кожей от желания видеть перед собой ее лицо… Это какая-то безнадежность, когда ты наступаешь себе на горло, прекрасно зная, что тем самым противоречишь своей природе, идешь вразрез со своими принципами, чувствуя омерзение к самому себе от осознания слабости перед окутавшим тебя дурманом. Что же ты делаешь со мной, Рита?

— Я сожгу твой кабинет. Или поставлю кодовый замок, — обхватив меня за плечи, наклоняется к ноутбуку, но я быстро сворачиваю вкладки и захлопываю крышку. — Что ты там прячешь?

— Ничего, решил немного поработать. Готова? — любуясь ее посвежевшим лицом, бегло целую в губы и встаю со своего кресла.

— Да… С кем говорил?

— С матерью. Сказал, что решил отложить поездку…

— Она опять винит меня во всех грехах? — криво усмехается женщина, садясь на освобожденное мной место, и начинает без интереса перебирать мои бумаги, после чего отодвигает к краю стола, не найдя в них ничего занимательного. — За что она меня так не любит?

— Не преувеличивай… Она настроена миролюбиво…

— Конечно! Приезжая сюда она везде лезет с советами, не забывая напоминать, что ее разлюбимая Маша с домашними делами справлялась куда лучше.

— Рит, как только ты родишь ей внучку, она забудет обо всем на свете. Давай не будем портить день руганью.

— Отлично! Буду и дальше делать вид, что не замечаю ее неприязни, — нацепив на лицо улыбку, наконец, покидает мой кабинет, чтобы остаток дня колесить по магазинам…

* * *

Маша

— Ты какой-то загадочный, — разглядывая сидящего напротив мужчину, выношу я свой вердикт.

— Разве? — открыто улыбается Сергей, отвлекаясь от изучения меню. — Какие у тебя планы на новогодние праздники?

— Хотим с Семеном спать до обеда и без зазрения совести тунеядничать. Нам необходимо выдохнуть. Ты когда-нибудь заглядывал в учебники третьеклассника? Я всерьез подумываю записаться на какие-нибудь курсы, потому что начинаю комплексовать, когда пытаюсь помочь ему с уроками.

— Обратиться к моей маме за помощью? Уверен, у нее остались контакты хороших педагогов.

— Ну уж нет! После того снимка в газете, она вряд ли решиться мне чем-то помочь… Вообще, меня удивляет, что она до сих пор на меня не набросилась, — передергивая плечами, стараюсь выбросить из головы взгляд, которым меня наградила Светлана Викторовна.

— Она выжидает, — не знаю, шутит ли он или пытается предостеречь, и едва не становлюсь бледной, как полотно, расслабляясь лишь тогда, когда он улыбается, заметив, что не на шутку меня напугал. — Держи, мой новогодний подарок.

— Не рано? Еще четыре дня до праздника, — принимая из его рук конверт, удивляюсь разглядывая его содержимое. — Что это?

— Рекламные буклеты, — поясняет, приподнимая бровь.

— Я вижу, только не понимаю, зачем они мне?

— Я же сказал, подарок. Хочу, чтобы вы с Семеном провели там каникулы, — мельком взглянув на зажатую в моих пальцах брошюру, с изображением какого-то зимнего курорта, сообщает Сергей, глядя мне в глаза. — Он ведь мальчишка. Я в его возрасте обожал лыжи.

Не знаю, почему мои руки немного потряхивает, почему я вдруг становлюсь пунцовой, не в силах подобрать слов, чтобы облачить в связные предложения ворох посетивших мою голову мыслей… Почему в эту секунду, Сергей вдруг становится для меня центром моего мира, словно распустившийся на моих глазах бутон, сражающий своей красотой… Возможно, все дело в осознании, что этим поступком, он дает мне знак, что все это время понимал и принимал неоспоримую истину — я женщина, в чьей жизни уже есть мужчина, без которого мои дни потеряют всякий смысл? Что он не претендует на время, что я провожу без него, делая с Семеном уроки, гуляя с ним во дворе или колеся по городу в поисках нового ошейника для Дюка, что он отдает себе отчет в том, какую ответственность берет, продолжая наши с ним отношения.

— Не смотри на меня так, — качая головой, и неспешно размешивая сахар в кофе, просит меня Титов.

— Как?