Подфлажник

Новогодняя ночь была в самом разгаре, постепенно переходя в Новогоднее утро. Слегка разогретые шампанским и подогретые более горячими напитками, веселившиеся люди не знали чувства меры веселью и ощущения времени. Время для них просто остановилось, затормозилось на какой-то определённой стадии. Энергия бушевала, и не было конца её истощению. Устал оркестр, работая на «бис» и на износ, но народ продолжал веселиться под магнитофон и живую музыку. Где-то нашлась гитара семиструнка, и кто-то начал наигрывать популярные песни семидесятых годов. Появился телевизор с видеосистемой, и запустили в работу караоке. Желающих петь под фонограмму караоке было больше, чем достаточно, они поочерёдно выходили петь, заменяя на сцене, друг друга. Николай с Ириной в таком шоу участия не принимали и, уже, порядком устали слушать блеяние подвыпивших гостей ресторана. Глядя на то, как жена ведёт борьбу со сном, он понял: время гулянки, для них, закончилось. За стол давно было уплачено и, поставив в известность соседа Вольдемара, Залесские решили откланяться. Кумовья Вольдемара тоже присоединились к ним, а сам Вольдемар оставался до утра, такую установку дала, не на шутку разгулявшаяся, Светлана. Она несколько раз участвовала в караоке и постоянно находилась возле сцены, сгруппировавшись с какими-то старыми знакомыми, а Владимир с братом и его гостями продолжали весёлое застолье. Пассия Юры с удовольствием поддерживала братьев, она важно покуривала, пригубляя коньячок и вставляя, иногда, для колорита, пару своих реплик в мужской разговор. Попрощавшись, Залесские первыми покинули весёлую компанию. Следом за ними ушли Григорий и Валентина. На улице стояла тихая зимняя погода, а такси, вызванное Николаем через швейцара, уже поджидало их у бровки тротуара. Лениво падали одинокие снежинки, потревоженные лёгким дуновением ночного ветерка. Кумовья Владимира проживали где-то по улице Богдана Хмельницкого, и они все сели в одну машину. Николай сел спереди, а остальные заняли заднее сидение. В машине, Валентина ненавязчиво спросила Ирину:

– Как вам сегодня наша Светлана?

– Определённо, поступок не для подражания, – коротко ответила Ира и, взглянув на свои часики, сказала, – пятый час, мы давно уже так не гуляли.

– А я привыкшая, – подхватила тему Валентина. – Иной раз работаем до последнего клиента. Тяжело, конечно, но ночные клиенты щедрые на чаевые и кроме чаевых стимул есть. Как говорится, в умелых руках появляются хорошие излишки продуктов. – Она улыбнулась, как бы, виновато, мол: что делать – такая работа.

Ирина дальше не стала поддерживать разговор и словоохотливая Валентина, тоже замолчала, размышляя о чём-то своём. Так и ехали молча до переулка Книжного, где Николай с Ириной захотели выйти. Выбрав удобное место, водитель остановил машину, Залесские, рассчитались с ним, простились с попутчиками и вышли из машины. Тротуар ещё оставался девственным, так как ни один человек не успел оставить на этом белом покрытии свой витиеватый след. Пройдя переулок, они вскоре оказались в своём дворе, где белоснежное покрывало было истоптано множеством следов. Вокруг валялись отходы от хлопушек и петард, использованных в эту праздничную ночь. Во многих окнах ещё продолжал гореть свет. Для кого-то праздник продолжался дальше. Уже в квартире, когда Николай захлопнул входную дверь и раздевался в прихожей, Ирина сказала с возмущением, словно, они об этом не переставали говорить:

– Света меня сегодня поразила своей невоспитанностью, – потом подумала немного и, снимая ботики, продолжила свою мысль. – Как Владимир её терпит? Ума не приложу.

– Ну, как можно приложить то, чего нет, – сострил Николай, обувая тапочки, и улыбнулся, поглядывая в сторону жены.

– Ты считаешь меня глупой? – делая обиженный вид, спросила Ирина и, проходя мимо мужа в комнату, постучала его по спине своими маленькими кулачками, приговаривая при этом. – Вот тебе, чтобы знал, как обзываться.

Николай быстро повернулся к ней лицом, схватил на руки и, прижимая к себе, стал шуршать по её лобику своей отросшей щетиной, словно наждачной бумагой.

– А это тебе возмездие, чтобы не нападала на родного мужа, – он обнял жену в свои крепкие руки и нежно стал целовать в шею, а потом и в губы.

Вырвавшись из его цепких рук, Ирина не унимаясь, снова подняла наболевший вопрос:

– А Светка, все-таки, глупая: себя заводит и, мужу от неё покоя нет.

– Что-то мягко сказано «глупая», да дура, она и есть дура набитая, – поправил Николай жену, укладывая на полку шкафа пуловер. – Ты не верь в её интеллигентность. Всё это сплошная показуха. И любовь её, и ревность – показуха. Я глубоко сомневаюсь в том, что она во время своих ночных дежурств, не наставляет Вольдемару рога.

– Да? Ну, он тогда, против неё, прямо ангел воплоти. Я не раз слышала, как Света орёт на него, даже пощёчину может влепить, а он, хоть бы, возмутился или отстегал разочек по-мужски.

– А ты, что же, поддерживаешь такой метод воспитания?

– Ну, если она совсем неуправляемая, должен же, быть какой-то действенный метод?