Подфлажник

– Хочу выучиться на журналиста, – быстро без раздумий ответила Леся и, спустя мгновение, добавила, – журналистом-международником.

– Хорошая и современная профессия, но не всегда безопасная, – уточнил Николай.

– Я согласна с вами, но, ведь, это как выйдет. У кого какая судьба, не так ли? А всё-таки, это и престижно, и интересно… – не успела закончить свою мысль Леся, так как вошла мама с вазочкой в руке, в которой находились разнообразные шоколадные конфеты вперемешку с домашней выпечкой и с вышитыми матерчатыми салфетками в другой руке.

Надя вручила дочери салфетки и вежливо попросила:

– Поухаживай, доченька, за дядей Колей, – и, положив на столик вазочку, взглянула на гостя, поинтересовавшись, – уже успели найти общий язык?

– Да, Леся делилась со мной своими планами на ближайшее будущее, – сказал Николай и посмотрел в сторону Леси, которая по-хозяйски, расставляла салфетки на журнальном столике.

– Доча, достань, пожалуйста, фужеры под шампанское, такие длинные с короткой ножкой и поставь на столик, а я пойду, кофе сварю, – попросила Надя дочь, и, уже, проходя мимо Николая, подмигнула ему и прошептала: – Я быстренько.

– А, вы, так и работаете моряком? – спросила Леся, раскладывая фужеры.

– Да, так и работаю.

– Подфлажником? – попыталась уточнить Леся, усаживаясь с другого конца дивана.

– Пока нет, но надеюсь, что скоро им стану.

– Это мама вам по этой части может всё подсказать, она работает с моряками, – Леся посмотрела в сторону кухни и добавила шёпотом, – она с ними английским занимается и в мореходке преподаёт…

В этот момент вошла Надя с кофейником в руках и, прервав дочь, спросила:

– Доченька, а ты уроки все сделала? – она поставила на стол фарфоровый кофейник и посмотрела в сторону дочери, дожидаясь ответа.

– Мам, завтра же Восьмое марта, – улыбнулась удивлённая Леся и попросила, вникнув в сложившуюся ситуацию: – А можно, я к Юле схожу?

– Только ненадолго, – уточнила Надя и, проводив дочь, закрыла за ней двери.

Вернувшись в комнату, она стала объяснять Николаю, присев рядом с ним по левую сторону:

– Юля, это Лесина подружка, она живёт в нашем доме на первом этаже.

– Хорошенькая она у тебя, – сказал Николай и смущённо посмотрел на Надю.

– Хочешь сказать, как я в её годы, да?

– Да, как ты, – Николай подумал несколько секунд и добавил, – вот, только глаза и цвет волос не твои.

– Не мои, это точно. Эти глаза и цвет волос ей от папы достались.

– Расскажи мне о нём. О том, как вы жили, если можно?

– Можно, но сначала выпьем шампанского.

– Выпьем, – согласился Николай.

Он откупорил пробку так, чтобы не было выстрела и, аккуратно, наполнил до краёв оба фужера. Взглянув Наде в глаза, он поставил перед ней наполненный фужер, а свой взял в левую руку и сказал:

– За женщин! Гусары за женщин пьют стоя, а я пью от сердца.

– Спасибо. Я рада, что ты, наконец, вспомнил обо мне, – Надя пригубила шампанское, протянула руку за конфеткой и выбрала «Каракумы». Разворачивая обёртку, спросила: – Коля, тебе, когда лучше кофе налить: сейчас или позже?

– Можно сейчас, а можно и позже, я не переборчив, – уточнил Николай.

Надя налила в маленькую чёрную чашечку кофе и подала гостю. Сахар Залесский насыпал сам и стал пить ароматный кофе, слушая длинный рассказ о прожитой жизни Нади Скворцовой-Сосновской.

Надя рассказывала о своей жизни и, словно, снова вернулась в годы, прожитые вместе с мужем. Она смотрела на Николая взглядом уставшей одинокой женщины и её добрые глаза пытались скрыть от гостя неразгаданную тайну, тайну и затаившуюся боль несбывшихся надежд. Она рассказывала о прожитом времени, которое из радостного и счастливого в один миг стало горьким и печальным. По её рассказу, Николай понял, что мужа Надя любила и, его было за что любить. Гена, так звали её мужа, был честным и заботливым семьянином. Он вырос в интеллигентной семье и за годы совместной жизни сумел слепить из простенькой, но умной, детдомовской девушки, настоящую леди, интеллигентную и образованную, обогатив её духовно и материально. Всё у них было хорошо и, если бы не злополучный бизнес, из-за которого пострадал муж, она оставалась бы действительно счастливой женщиной. Но, увы! Осталось теперь у неё единственное утешение и единственная отрада – это воспитание взрослеющей дочери. Вся жизнь была теперь посвящена единственной дочери. Для дочери она ничего не жалела. Из-за неё и на двух работах работала и репетиторством подрабатывала, тоже ради неё. Нет, Надя не нуждалась в деньгах. Она, после смерти мужа, старалась жить скромно, но как говорится, со вкусом. Ещё при жизни мужа они успели закончить ремонт, купить новую мебель и всё необходимое в квартиру. Мечтали о загородном домике, хотелось иметь сына, но жизнь внесла в их планы свои чёрные коррективы. Злой рок судьбы всё изменил не в пользу Нади, оставив её вдовой в самый разгар ярко цветущей жизни.