Подготовительные курсы

     Маша старалась. Приговаривала: «Женишься на мне – ещё лучше тебе будет. Каждый день, каждый день…»

     Может быть, оно и неплохо было. Но противно… Не то, что любви, а даже симпатии в этом не было. Чистый секс, помноженный на расчёт. Это чувствовалось.

    И все же… Я был горд! Я раздулся, как мыльный пузырь! Мне вдруг скучно стало отрывать  билеты, и считать какие-то копейки! Ведь я уже стоял на пороге собственного дела! Больших денег!

    Не подневольного труда на хозяина, а  труда на своё собственное благо. На моё благо будут трудиться другие, а я буду стричь купоны! Это – будет моим трудом!

    Ура! Виват!

    Матери я пока ни о чём не писал. Да я как-то и подзабыл про неё… После первого перевода я послал ей ещё один, долларов на сто, а потом начал копить себе на институт, и больше ей ничего не посылал. Так, презванивался иногда по телефону.

   Причём, чаше звонила она мне, чем я ей.

ГЛАВА 31

   Я отнёс в некую контору две тысячи баксов, и ровно через неделю получил новенький российский паспорт, с пропиской в какой-то Богом забытой подмосковной деревне.

   Контора меня не обманула. Но мой паспорт – тот, с которым я приехал в Москву, они забрали.

– А как ты хотел? – из подлобья оглядел меня конторский хмырь, вручая паспорт. –  Надо же было твой паспорт сдать, взамен!

   Я не знал, как я должен был хотеть. Я – никак не хотел.

   Я полистал свой новый паспорт, и не найдя в нём никаких изъянов, на том и успокоился.

   Примерно с неделю я проходил гордым гражданином России.

    Как Маяковский, я «доставал из широких штанин свою краснокожую паспортину» и любовался ею.

  Миша сам позвонил мне, чтоб узнать, в порядке ли мои паспортные дела.

– Когда у тебя выходной? Во вторник? После смены не уходи! Я приеду, и поедем сделку заключать! – кричал он в трубку.

  Воскресенье прошло, как обычно.  А в понедельник вечером в клуб с проверкой пришли менты.  Никто их особенно не испугался. Менты частенько наведывались к нам с «чёсом». Хотя выручка у них была небольшой.

  Публика-то у нас приличная, наркотой в открытую никто не торгует. Проституток наглых тоже нет.

   Но в этот раз менты повели себя как-то странно. Начали проверять паспорта. И у сотрудников – тоже.

  Дальше я мог бы ничего не рассказывать. Кто не дурак, тот уже догадался. Это я – догадался последним.

– Что это за ксива драная? – спросил мент, вертя и крутя в своих грязных лапах мою гордость – мой российский паспорт.

– Паспорт,  – пояснил я.

– Этот паспорт … засунуть надо…

– Что?

– Ты, парень, дурак? Или прикидываешься? Это же грубая подделка! Вот, смотри, даже морда твоя косо наклеена!

   По правде говоря, фотография была наклеена ровно. Но…

– Твой фальшивый паспорт придётся изъять. А ты… в отделение, до выяснения…

– Что?

    Не успел я произнести и полслова, как мне дали по шее и  затолкали в мусоровоз. Через пятнадцать минут я уже наблюдал мир через решётку обезьянника.

ГЛАВА 32

  Стены, выкрашенные в заборно туалетный цвет. Вонь. Бомжи, и другие, не менее колоритные фигуры на лавках.

   Я тоже сидел на лавке, и не знал, смеяться мне или плакать.

   Вообще-то ситуация была такова, что вполне можно было и посмеяться. Но…  Сидел я на лавке, и голова моя была пуста.

   Пару раз промелькнуло в моём мозгу одноообразное подобие мысли: «Миша – сволочь… Миша – сволочь…»

   «А ты разве раньше этого не знал?» – спросил я сам себя.

   И сам себе утвердительно кивнул в ответ.

   «А сам-то ты – кто?»

   На этот вопрос ответить было труднее. Тут уже не катил даже «дурак». На этот вопрос я не мог ответить – проваливался в пустоту.

– Свободы! Свободы требую! – время от времени кричал бомж в углу. – Не имеете права! Сволочи! Суки! Волки позорные!

   Он приподнимался, тряс решётку, и снова бессильно валился на лавку. Так повторялось несколько раз, примерно минут через десять-пятнадцать.

    Потом бомж притих, а я поймал себя на том, что тоже хочу вскочить, как и он, и прокричать те же слова…

   Бедные, бедные мы люди… какие же мы одинаковые…

  Так я провёл пару часов, пока меня не вызвали. На допрос.

  Допрос – это, конечно, громко сказано. Пока меня не вызвали «на развод».

– Где взял фальшивый паспорт? – спрашивал меня всё тот же мент, который проверял документы в клубе. Второй мент стоял рядом.

   Первый мент был чернявым парнем моих лет, с прыщеватыми щеками. Шапка всё время съезжала ему на лоб, и могла бы совсем съехать, если бы не тормозила на ушах.

   Это тоже было бы смешно, если бы не было так грустно.

   Второй мент был постарше, потолще, и молчаливие. Вероятно, он был здесь главным, так как первый всё время поглядывал на него, задавая мне вопросы.

   Сверялся со старшим товарищем, правильно ли действует.

   Видимо, к утру смена их заканчивалась, и им надо было успеть меня «развести».

– Ты понимаешь, что тебе грозит статья? Срок тебе грозит! – наступал чернявый мент.

   Я молчал.

– Но дело можно уладить…

– Сколько? – наконец, догадался я.

– Тысяча.

– Рублей?

– Ты дурак?

– Тысячи баксов у меня нет.

– Тогда будешь срок мотать.

– У меня есть пятьсот.

   Менты переглянулись.

– Ладно, уговорил.  Где? – спросил чернявый.

   Я назвал адрес.

– Недалеко. Поехали… – дал добро старший.

    Менты снова затолкали меня в свою машину.