Подготовительные курсы

   Я отдал им последние пятьсот баксов, оставшиеся у меня из того, что я скопил себе на учёбу. Журфак МГУ снова помахал мне ручкой...  Вместе с «Кофейным домиком», надо понимать…

– Нормально, – сказал чернявый, пряча мои баксы себе в карман.

– А как же я буду без паспорта? – задал я ментам глупый вопрос, когда они уже повернулись ко мне спиной, как к отработанному материалу.

   Чернявый покрутил пальцем у виска.

– Езжай домой, да пиши заявление, что паспорт потерял. Или – что украли его у тебя.

– Учить вас, дураков, – сказал второй, и плюнул себе под ноги.

    «Надо было сказать им, что у меня есть триста баксов, а не пятьсот, – подумал я. – Они бы согласились…»

     Но поздно пить боржоми…

ГЛАВА 33

    Жизнь, несомнеонно, движется по кругу. Снова я стоял в Москве, на вокзале, и в кармане у меня было двести баксов.

      Двести баксов – моя доля за последнюю смену в клубе «Зелёная птица».

    Спасибо ребятам – мою долю они не разделили между собой, а придержали.

   Лена только вздохнула, провожая меня. Так, как вздохнула бы старшая сестра, провожая непутёвого младшего братишку.

    Маша же прошествовала мимо меня с поджатыми губами.  Ещё бы! Я так безжалостно обманул её ожидания!

   Саня и Лёха предложили мне подловить Мишу и набить ему морду. Я был признателен бойцам за их предложение, но пришлось им отказать.

   Митя уже не завидовал. Он злорадствовал, но слегка, не подавая виду.

– Придурок ты, Вася, – заключил он.

   Тут я вынужден был согласиться.  Даже если бы я не согласился – мне было нечем опровергнуть Митины слова.

  Наташе я всё-таки позвонил.

– Да что ты… Ай-ай-ай… Да я – ни сном, ни духом… Я всё хотела выбрать время, и поговорить с тобой о кафе… но тут Вика заболела… – причитала она в трубку.

  Мне так хотелось ей поверить…   Я сказал ей, что верю.

– Я  сожалею о случившемся, – продолжала она. – А разве у тебя есть доказательства, что Миша к этому причастен?

  Доказательств у меня не было.

– Возвращайся, и я передам тебе кафе!

– Спасибо, – ответил я. – Я вернусь.

     A`ll be back!

    Видимо, что-то подобное произошло и с моим отцом. Уровнем повыше, конечно.

Отца упрятали в тюрьму.

   Меня – устранили проще. Действительно, кто я такой? Свалился им на голову никто и ниоткуда, и передавай ему собственность, отдавай долю…

    Это ещё хорошо, что со мной обошлись так изящно. А могли и просто – кирпичом по голове, в ближайшей подворотне.

   Кто бы меня искал? Кто бы опознал?  Был человек, и нет человека…

   Снова по моей спине пробежал холодок. Только причиной был уже не Петя, ударенный сковородкой, а я сам.

    Как хрупка человеческая жизнь… любая случайность может прервать её… Господи!

    Мне надо было подумать. Мне надо было как-то проанализировать всё произошедшее, но я не мог. Все чувства, все мысли остановились. Это был уже не я, а какой-то сплошной тормоз с глазами. Я автоматически простился со всеми и собрал свои немногочисленные пожитки.

   Чтобы вернуться в Москву, мне надо было, для начала, её покинуть. У меня не было паспорта, а впереди была граница. Хоть и СНГ, но всё же…

   Я взял билет до последней околопограничной станции.

   Никто не провожал меня на московском перроне. Москва не поверила моим слезам и сама не рыдала обо мне.

    Поезд до границы тронулся.  Марш «Прощание славянки» так и не зазвучал.

    ГЛАВА 34

     Был конец февраля. Чужой приграничный  город, вокзал которого я видел до этого только из окна вагона, встретил меня  неприветливым холодом.    Поздний вечер качал свои фонари. Люди кутались в пальто и не смотрели друг на друга.  Я купил в вокзальном буфете резиновый и холодный жареный пирожок, и с трудом пропихнул его в глотку.

     Надо было что-то делать.  А я опять не знал, что. Наконец, я решился.

     Подойдя к кассе, я всмотрелся в лицо кассирши. Сделал я это первый раз в жизни. Кто, и когда смотрит кассирше в лицо? (Или кассиру?)

    Ведь я, в некотором роде, был её коллегой!

    Итак, я улыбнулся кассирше, и, глядя прямо ей в глаза, спросил:

– Скажите пожалуйста, как мне перебраться через границу?

    Кассирша окинула меня взглядом (ту часть меня, которую можно было окинуть взглядом из окошка), вздохнула, и сказала:

– Когда же вы закончитесь?

   Я промолчал. Слова кассирши вселяли надежду.

– Через шесть часов, в четыре утра, – сказала она, – будет электричка. Доедешь до станции (такой-то), а там пешком.

– Куда? – спросил я.

– Там увидишь. Там вашего брата куча соберётся. Вот и пойдёте. А  после границы – снова на электричку.

– Спасибо, – поблагодарил я коллегу.

   Вероятно, она сказала правду. Но на душе у меня было тревожно. Соберётся куча, не соберётся куча…

    В любом случае, время до электрички у меня оставалось. Я побродил по вокзалу. Вокзал радовал холодом и грязью. В углу, под облезлым рекламным щитом, копошились крысы. На них никто не обращал внимания.

   Я выбрался на привокзальную площадь к стоянке такси, и  некоторое время я понаблюдал за таксистами. Моё внимание привлёк один. Уж очень колоритной была его внешность!

    Я же любил Гоголя. Не только «Мёртвые души», но и «Вечера на хуторе»! Местный бомбила, то есть – таксист, несомненно, был пра-пра-пра внуком Пузатого Пацюка.