Подиум

Катерина не была знакома во всех тонкостях с теми трудностями, которые испытывал Дом моды (и лично его главный художник-модельер), но твердо знала: от результатов этого вечера зависела ее судьба. На сегодняшнем показе решался вопрос: годится она в манекенщицы или нет?

"Сидела бы, как прежде, в бригаде по пошиву легкой одежды, выполняя работу ручницы, - с тоской думала девушка, - и голова бы ни о чем не болела, а теперь..."

Катя ловила на себе настороженные взгляды женщин, находившихся сейчас в громадной примерочной, и еще больше терялась. Казалось, что все вокруг догадываются о ее состоянии и, искоса разглядывая новенькую, в недоумении пожимают плечами: ну какая из этой скованной барышни манекенщица? Стоит как неживая, в комок сжалась, такую выпусти на публику - с трех шагов споткнется! Разве это модель? Мордашка, и вправду сказать, миловидная, глазищи громадные, зеленые, в пол-лица, волосы - роскошная рыжая грива с золотистым отливом, такого тона никакими красками не добьешься, фигура тоже в порядке, но... Робкая она какая-то, пугливая, уверенности не хватает. Не умеет себя подать, сырой материал, с которым надо еще работать и работать. Да вот только стоит ли?.. Таких красоток, возомнивших о себе невесть что, хоть пруд пруди, но не каждая может на публике чувствовать себя как рыба в воде. А без этого незачем и затеваться. На иную глянешь без грима - душат слезы, а на подиуме - прямо королева! Выгодно преподнести себя - это особое искусство, которым овладевают немногие.

Катя еще раз посмотрела на часы и ругнула свою легкомысленную подружку Наташу Богданову, которая втравила ее во все это, а сейчас безбожно опаздывала. Царева опять в подробностях припомнила вчерашний допрос, который учинила ей Пономарева, и поежилась.

Пять месяцев назад Катя устроилась в Дом моделей на работу в бригаду по пошиву легкого платья. Ее взяли ученицей ручницы. Три с половиной месяца она проходила обучение, старательно выполняя все, что ей поручали.

После экзамена, на который Царева представила выполненное от начала и до конца изделие, ей присвоили третий разряд мастера легкого платья. На комиссии, состоявшей из закройщиц и мастеров, особенно лютовала старая Татаринова. Сшитое Катей платье закройщица только что на зуб не пробовала - и недоверчиво крутила головой, рассматривая карман с клапаном. "Ну что ты тащишь во все стороны?! - не выдержала бригадир Лида. - Вырвешь листочку". - "У хорошего мастера карман не оборвешь, - возразила Татаринова. - Меня знаешь как мурыжили, когда на мастера шла? А в нонешнее время, я смотрю, раз, два - и в дамки... Здесь надо было с двумя обтачками карман делать, сложности больше. Да и не будет она у тебя в бригаде сидеть: эвон ноги какие - упорхнет! Учишь их учишь, да толку-то..."

Экзамен у Кати приняли, и она стала работать в бригаде ручницей. Но вышло так, что Татаринова оказалась права. Вчера Катя чувствовала себя крайне неудобно перед Лидой: получилось, что она ее подвела. Татаринова ехидно ухмылялась, но благоразумно помалкивала. Если сама Пономарева не против, так чего тогда пузыриться?

Трудный выдался день у Катерины...

Для Богдановой же никаких трудностей словно бы и не существовало. Кате казалось, что она буквально слышит рядом с собой уверенный голос подруги: "Ну что ты стонешь? Вернуться в цех всегда успеешь!" Но в том-то и дело, что рядом с ней сейчас никого из близких не было.

Ох, Наташка, Наташка!.. Явится ведь в последнюю минуту: яркая, блистательная, веселая и взбалмошная. Богданова могла позволить себе любую выходку, потому что она здесь - своя. Ее признавали за лидера даже те, кто ненавидел и завидовал. Двадцатилетнюю красавицу манекенщицу Наталью Богданову заслуженно считали лицом Дома моды "Подмосковье". В ней был некий особый, весьма редко встречающийся шарм.

Царева уныло посмотрела в окно: медленно кружащиеся снежинки лениво падали вниз. Лишившись, даже на короткое время поддержки подруги, Катерина особенно остро почувствовала, как многого ей не хватает. И главное - она здесь чужая. В цехе уже как-то привыкла к людям. Там кто-то был к ней доброжелателен, кто-то - равнодушен, а здесь другое: полное отчуждение и настороженность...

- О чем задумалась, девонька?

Катя, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Рядом стояла Пономарева.

- Не трясись, перед первым показом все так. Держи себя в руках и ни на что не реагируй. - Теплая рука Нины Ивановны властно притянула Катю к себе. Главное - с подиума не свалиться, прямо на почтенную публику. - Круглые глаза Пономаревой глядели насмешливо. - Иди, пора одеваться.

Она подтолкнула Катю к стайке девушек, весело щебетавших в стороне.

Катя вспомнила предостережение Наташи Богдановой: "Ты не смотри, что Нинок такая ласковая. Пономарева всех новеньких обхаживает: добренькая - сил нет"... Однако сейчас Катя плевать хотела на все предостережения. Она испытывала искреннюю благодарность Нине Ивановне за поддержку. А вот Наташка действительно повела себя по-свински. Подруга называется!