Подкарпатская Русь (сборник)

Уже совсем счернело, когда Богдан с Маричкой подо– шли к магазину. Магазин был диковинно нарядный, но– вёхонький. Весь с лица из стекла.

Богдан подал десятку продавщице.

– Наилучших конфет.

– На все?

– Есественно… – сановито качнул головой Богдан.

– Вот это путём! Да нашей Марийке, хлопче милый, надо каждый день подарки дарить! Заслужила, ой как ещё заслу– жила!.. Да за один вот этот магазин бабоньки и не знают, как и возблагодарить. То вот вы, – уважительно протянула Богдану пухлый кулёк, – подошли да спокойно взяли… А то даже за теми же серниками за пять лети верст!

Стоит Маричка, застенчиво опустила глаза, будто пробирают её с песочком.

Удивлённый взор кинул на дивчину Богдан.

– Что вы ещё такое сотворили, что старухи на вас не намолятся?

– А-а, больше звону… – как-то виновато улыбается Маричка и медленно выходит первой на улицу.

– А всё же?

– Неподалеку отсюда ютилась лавка в старой хатёшке. Совсем плохая стала хатинка, прихлопнули магазинушко. И что поднялось… Верно, как колодец высыхает, честь воде прибывает… Хлеба ли, соли ли, кусок ли мыла… За всяконький пустяковиной стреляй в центр села!.. Раз вваливается ко мне женская делегация. Были там и из моего звена. «Мы выбирали тебя в депутатки? Вы-би-ра-ли! Ты нам слуга? Слу-га! Служи. Спрашивай-требуй. В закрытый рот муха не залетит! Хлопочи! Нехай ладят нам на нашем краю магазин, да не абы какой. Картинку!» Завертелась я, как посоленная. Бегала, бегала по верхам… Подживила, выбегала. И самой не в веру… Прямо нарисовали…

– Магазинщица права. Да за такое вам каждый день надо подарки! Вот на первый случай…

Богдан неловко протянул кулёк с конфетами, досадуя на себя, что не отдал за разговорами сразу, ещё в магазине.

– Так много?! – детски восхитилась она. – Да что с ними делать?

– Тут уж я вам не советчик… хотя, – усмехнулся он своим весёлым мыслям, – как это одна соседке говорила: ешьте, ешьте, кума, не жалейте, как дома… Я шучу. Берите, берите…

– Спасибо.

Вечерняя дорога привела в урочище Мочар, где впервые встретились.

Ночь засветила уже и самые маленькие звёзды, рассыпала по лазоревому полю золотое просо.

Неторопливо шли Богдан с Маричкой по «коридору».

С обеих сторон под слабыми вздохами ветра вздрагивали широкие тёмные ленты кукурузных листьев.

Скобкой указательного пальца Богдан постукивал по трубе, что вдавилась в мякоть почвы посреди «коридора». Сронил:

– У вас кукурузища лес лесом. Словно тут жирная земля…

– И тем жирней, чем гуще польёшь потом…

– Так говорите, будто совсем пустая.

– По крайности, была…

– И теперь – такое! – в печальном восторге повёл Богдан рукой вокруг, показывая на глухо-таинственно шумевшую чащу.

– Такое, – сторонне подтвердила Маричка. – И правились к нему тяжело…

Год выпал… Не позавидуешь. Бесснежная зима припла– вила позднюю холодную весну, дождливое лето.

Покрывшая делянку вода болезненно желтила и без того слабые растеньица.

Предложила Маричка прополоть в третий раз.

– Но мы ж обычно полем дважды, – отхлестнули ей.

– Маловато. Смотрите, какой бурьян прёт! Страшный, как смерть.

– Не хваталась бы за этот Мочар, не пёр бы… Эх, кукол– ка, когда что затеваешь, подумай и про конец. Оч-чень до– рого обойдутся нам твои громкие речи про молодую гордость.

Молча кутаясь в клеёнку, Маричка ещё злей орудовала под дождём мотыгой. Два раза в году лето не бывает.

Следом – девчата.

Задние колеса поспешали-таки за передними. Не отставали.

А когда чуть просохло, в дело вошли трактористы.

Подкормили. Окучили.

Зелёного в листьях вроде набавилось. Однако подыма– лась кукуруза чересчур плохо, копотливо.

Вперёд об эту пору шумел уже трехметровый лес. Сей– час же дитя пойди – видать.

– Дмитро Дмитрович, эти маломерки, – с тревогой Ма– ричка показывала на своё поле, – выкормят ли добрые ко– чаны?

– Пожалуй, дожди помешали опылению.

Маричка за помочью в ученическую бригаду.

Назавтра ребята стряхивали пыльцу с цветка на цветок, вели искусственное опыление.

И взяло-таки звено по сто семнадцать, всего-то на пять центнеров меньше против Вернигоры.

Вот такой был вечер.

Поздравляя Маричку, Вернигора сказал:

– А я что говорил? У кого есть на плечах голова, тот расчесаться су-ме-ет! Молодчинка!

Мочарская история поразила Богдана.

Как это можно, недоумевал он, вырастить два початка не только там, где рос один, но и там, где не росло ни одно– го?

Странное, гнетущее чувство неизъяснимой вины овладело им. Он видел, как пленительно-беззащитная Маричка мягко прижимала к щеке кукурузный лист, что лёг к ней на плечо темно-зелёным крылом, и путано, покаянно думал: