Подкарпатская Русь

– Вот, – качнул слегу, и слега державно поклонилась и в одну, и в другую сторону, – если через год на этом на самом месте не будет нового дома, этим самым дрыном до смерти забьёте меня! Хоронить запрещаю. Выбрасывайте собакам!

– За шо такие страхи? – размыто прошептала старуха.

Недоумение давило, беспокоило её. Ей нравилось, что Богдан такой хваткий, бриткий, но и забивало, загоняло в тупик другое: что же лезть во все дыры, коли в доме ты ещё никто?

– У вас вон и лес на стройку, – показал Богдан на чёрный толь, что втугую прикрывал брёвна, аккуратно сложенные к стене хаты.

– Сынаши наготовили… Хотят вроде строиться… С лета на лето всё откладывают, всё откладывают… Оно вроде как и надо… и не надо…

– Это ещё почему не надо?

– Хатынка у меня есть. Добрая… Сыны Иван с Петром выстроили в Белках возле себя. Да ушла я из той хатынки сюда, на окраинку Белок, в Чистый Исток.

– И почему?

– О… Песня тут долгая, горькая… Беды полный вагон… Всё не проскажешь…

Старуха Анна родилась в этой хатке. Отсюда провожала своего Иванка за океан заработать на новый дом…

Через полвека разыскался её Иванко в Канаде. Сыны ездили к нему в гости. Она ждала, что сыны привезут ей её Иванка. Да не привезли. Старуха разобиделась на сынов и ушла от них жить в своей старой хатке. Ушла ждать в старой хатке своего Иванка.

Она не верила слухам, что её Иванко уже умер.

«Для кого он и умер, только не для меня, – думала она. – Он умрёт только со мной… Верю, он всёжки ещё вернётся. И где будет меня искать? Конечно, не где-то в новой хате возле сынов, о которой он и понятия не имеет. Он будет меня искать именно там, где расстались. Здесь, в Истоке».

К бабушке ушла жить и Маричка. Всё не так будет бабушке скучно.

О причине ухода от сынов старуха не стала рассказывать Богдану. Только сказала:

– Мы в этой халупке с Маричкой одни…

– Ждите боевого пополнения! – бухнул Богдан. – До границы нитку дожмём, и… Со своими солдатушками в неделю подыму храмину. Это я вам говорю! А сейчас мне пора…

Говорил Богдан отрывисто, невнятно.

Недоверие старухи вывело его из колеи. Но он понимал, негоже вот так, на «злой ноте», расставаться, и, делая вид, что о чём-то серьёзном думает, собирал скобчатые брови к переносице, сосредоточенно «думал» – давал себе остыть, перекипеть. Наконец злость в нём на самого себя улеглась, и он, не без принуждения полусветло улыбаясь старухе, поблагодарил за борщ, попрощался с нею за руку и пошёл к машине.

Неловко, неуютно чувствовал себя Богдан. «Как-то неле-по всё сварилось. Разговор не разговор, а так, какой-то ду-ренький лепет… вышел с моей стороны… Выказал я себя совсем не с той стороны, с какой хотелось бы, хотя, собст-венно, знаешь ли ты, несчастный долгоносик-трубковёрт, где та сторона, где эта?»

Медленно кланяясь старухе, Богдан почти боком шёл к машине. Старуха растерянно смотрела на него. Молчала.

Кто они друг другу? Случайные люди? Ну, может, слу-чайными были в прошлый раз, когда именно случай занёс сюда его ноги. Но вот сейчас… Старуха чувствовала, не случайные они друг дружке уже, хотела и не могла позвать парня снова в гости, убоялась: «Подумает ещё, что вот подпихиваю ему свою внучку».

И уже из машины он печально поклонился ей, завёл мо-тор. Сдавая назад для разворота, оглянулся и увидел на зад-нем сиденье свой старый облезлый чемодан.

«Вот! Я ж вёз его отдать. И отдам!»

Отводя в сторону лицо, он подошёл с чемоданом к ста-рухе. Старуха всё стояла посреди двора, у вжатого Богданом в землю высокого кола, и с интересом постороннего человека ждала, что же дальше, чем же всё это покончится.

– Наши, – сбивчиво заговорил Богдан, – в общем… Наш табор сегодня снялся с места, подался вперёд по трассе километров на двадцать. На новую стоянку… А я не повёз туда свой скарб… Я привёз его вам… Тут, – подал чемодан; старуха приняла и поставила у слеги, – тут всё моё прида-ное. Валенки, тёплые, на вате, штаны, теплая шапка… Что всё это туда тащить? Я уж лучше всё это дома оставлю. Можно?

– У нас, Богданушка, всё можно…

– Да, – спохватился Богдан, стукнул себя по лбу костьми пальцев. – Тут немного капиталу на свадебные разбросы. Готовьтесь потихоньку. Денег ни на что не жалейте. Зовите народу потесней. Свадьбу закрутим королевскую. Чтоб и все воробьи были пьяные! Не хуже чтоб как у людей… Через стол чтоб прошло народу сотни с три…

Чемодан сам собой распахнулся, и старуха растерянно прошептала, пораженная увиденными большими деньгами:

– Иль ты на сберкассу налетел?!

Богдан довольно хахакнул.

Старуха посуровела, выстрожилась лицом.

– Откуда у тебя этот чемодан денег? К рублю рубль нёс?

– Нёс, – с лёгким, бравурным вызовом ответил Богдан, – копил… Деньга деньгу зовёт, деньга деньгу достаёт…

– Я никогда таких деньжищ в руках не держала, – вслух подумала старуха и опасливо подняла чемодан, подняла на вес, попробовала, тяжело ли заважат деньги большие. – А лёгкие… Это мне они лёгкие, а тебе-то як добывались?