Подкидыш

— Замолчи!.. Он был моим мужем, — процедила Фрейдис.

— Он был подонком, чудовищем, — так же тихо продолжил Эймунд, — ты молила богов, чтобы он не вернулся с похода. И они услышали. Теперь ты свободна, а мне он оставил подарочек — свою сестрицу, змеюку Илзу…

— В этом тоже подсобил твой премудрый херсир.

— Не трожь Гудмунда, женщина! — взревел оделман. — Он сделал это ради нас! И заплатил ту же цену, что и ты!

— Ради тебя, — холодно заметила Фрейдис. — Но раз мы с ним в расчёте, то я не хочу продолжать этот разговор.

— Да мне плевать, хочешь ты или нет! — снова повысил голос Эймунд. — В этой усадьбе повелеваю я! И ты станешь женой Гудмунда, иначе буду отрезать твоему Подкидышу палец за пальцем!

— Если с головы Атли упадёт хоть один волос, — прошипела Фрейдис, — лучше сразу убей меня, брат. Потому что я доберусь до тебя!

— Да клал я на твои угрозы, — заявил Эймунд, — мне надоело разговаривать. Я хочу пива и крови! — дядя решительно направился к двери, но мать преградила ему дорогу.

— Я поговорю с Гудмундом, — тихо произнесла она.

— Вот, так бы сразу! — расхохотался оделман. — Ты совсем двинулась на своём Подкидыше, сестра. Он что, того альмарского дристуна напоминает?

Фрейдис ударила сильно, с оттягом, так, что даже грузный Эймунд пошатнулся. На лице дяди вспышкой проявилось изумление, которое сменилось бешенством.

— Дрянь! — взревел он и целой рукой отшвырнул мать Атли. Женщина ударилась в стену и осела на пол, опустив голову.

— Мама! — закричал Атли и ворвался в сарай.

Оделман мгновенно развернулся к нему. Грудь Эймунда вздымалась как кузнечные меха, глаза налились кровью, огромный кулачище покачивался взад-вперёд.

— Ты! — проскрежетал дядя. — Ты, маленький сукин сын!

Сознание Атли будто раздвоилось. Одна его часть завороженно наблюдала за тем, как медленно, словно продираясь сквозь толщу воды, бредёт к нему разгневанный Эймунд. Другая же лихорадочно пыталась придумать, что делать. И вдруг, будто лёгкий ветерок, прошелестели тихие слова матери:

— Беги. Беги, сынок…

В мгновение ока всё вернулось на свои места. Мальчик опрометью бросился к двери, и ручища оделмана схватила пустоту. Дядя помянул цвергов и ринулся в погоню, но споткнулся о порожек и с громким проклятьем растянулся на земле. Атли был уже далеко.

Когда хутор скрылся за пологом кривых ветвей предгорного леса, Подкидыш перевёл дух и попробовал сообразить, что же делать дальше. Теперь ведь ясно как день: он не сын Скъягги. Атли едва не взвыл в голос: надежда на законное место в этом мире растаяла как туман над озером. Оказалось, отцом его был неизвестный гуляка с дальнего юга. И все об этом знали, но лгали, чтоб выгородить себя и снять с клана позорное клеймо! «Так постановил тинг», — мальчик зло сплюнул и потёр кулаками сухие глаза. Хотелось плакать, но слёз не было, будто гнев высушил их без остатка. Порыв ветра обдал осенним холодом, листья жалобно зашелестели, в тёмной чаще почудилось злобное ворчание, треск веток и тяжёлые шаги. Испугавшись, Атли побежал дальше и вскоре наткнулся на небольшую уютную поляну. Здесь было тихо и сухо, тревога отступила. Можно передохнуть.

Мысли тут же вернулись к его невесёлой истории. Теперь понятно, в кого Атли пошёл статью, цветом глаз и волос. Альмары были неизменными гостями большой ярмарки в долине — смуглые красивые люди, торговцы диковинными безделушками, породистыми лошадьми и волшебными зельями. То-то дядя Эймунд кривился при одном их упоминании!

В общем, Атли действительно повезло, что Скъягги не добрался до дома. Реши он умертвить ребёнка, никто бы это не оспорил. И как жить дальше? Смотреть в глаза матери с дядей и делать вид, что ничего не произошло? Радоваться, что тебя называют Подкидышем, а не Ублюдком? Чем больше Атли думал об этом, тем меньше ему хотелось возвращаться. Уйти? Но куда? В долине его каждая собака знает — быстро вернут домой. Перевалить горы и напроситься к саммепам? Он точно не осилит такой путь один, без припасов. Пойти на побережье и сесть на корабль, идущий в Поморье? Но ведь ему и заплатить будет нечем…

В унынии, Атли уставился в куст орешника и едва не рухнул с коряги, на которой сидел. Прямо из куста на него пялились два огромных зелёных глаза. Заплетающимся языком Подкидыш забормотал заговор против варульвов, но глаза, сверкнув, приблизились почти вплотную… и оказались небольшими болотными огоньками. Почти такими же, как…

— Прыг, Скок? — не веря, прошептал Атли. Огоньки отрицательно качнулись. — Тогда кто вы?

Вместо ответа пришельцы переместились влево и призывно мигнули. Подкидыш отбросил сомнения: идти и так некуда, а тут ему указывают путь.

Наблюдая за проводниками, мальчик понял, чем они отличались от его зайчиков, кроме зеленоватого свечения. Эти огоньки держались очень строго и организованно, не позволяли себе шалить и разбегаться, плыли медленно и величаво. Атли стало не по себе от такого открытия: чья-то воля вела его через ночной лес, и он не знал, злая ли, добрая и зачем он ей вообще понадобился. Но продолжал идти за огоньками, впрочем, стараясь запоминать дорогу.