Подкидыш (СИ)

— Дурак, — легонько пихнув его коленом, мальчишка качает головой. Становится серьезным. — Так вот… После того, как он хорошенько вставил мне мозги на место, и до того, как мы кое-как сдружились, прошла целая «Игра». Я мог бы соврать, что был хорош, победил и так далее, но…нет. Хоть у меня и был определенный опыт в уличных драках, тут было совсем другое, — он оглаживает пальцем еле видный горячий узор на темной стороне чашки и вздыхает. — Озлобленные, отчаянные, доведенные до сумасшествия дикари. От пяти до десяти лет. У большинства обычно было какое-то оружие, у новичков, как правило, не было ничего… И вот, меня сажают в клетушку, в пару ставят какого-то мальца, и он побеждает меня. И так происходит второй раз. Третий. В предпоследнем раунде я почти побеждаю, но понимаю, что не могу добить лежащую подо мной, побитую девчонку, и в итоге она побеждает меня. Остается последний раунд…

— Это был смежный приют?.. — Тор чешет ладонь, смотрит исподлобья. Он старается не замечать, как перед глазами всё самую малость плывет. Становится так пусто, отрешенно… И правда, картина мира лопнула с треском. Ему потребуется время, чтобы немного осмыслить всё это. Так ужасно…

— Да, и мальчики, и девочки, — Локи кивает. — Там нам не давали времени, чтобы расслабиться или отдохнуть. Придумать тактику. Просто запускали по очереди и ждали исхода. Фенри как-то рассказал, что преподаватели даже ставки на нас ставили… И тогда, в свою первую «Игру», я почти проиграл. В последнюю секунду даже не помню, как выкрутился. Просто понял, что ребенок у моих ног без сознания и смог вздохнуть спокойно, — он отпивает чай. Тор молчит, смотрит в огонь. Им кажется, что они слышат гогочущих демонов его прошлого… — У тебя бывало когда-нибудь такое чувство, что ты сделал что-то неправильное, но по-другому было никак, и ты как бы выбрал самое правильное из всего неправильного?..

— Самовыгораживание?.. Оправдание любимого себя?.. Об этом ты говоришь? — он поворачивается, встречается взглядом, некрасиво хмыкает. Локи кивает.

— Я тоже так думаю. Но совесть от этого отчего-то уже не просыпается, — поленья трещат, ломаются. Они оба думают, что пора закругляться. Слишком уж откровенный вышел этот промозглый вечер. Слишком личный для них…таких не знакомых. — А после «Игры», на следующий же день, ко мне пришел Фенри. Сказал, мол, из меня вышел бы великолепный воин. Сказал, что мог бы многому меня научить… Ну, а я и согласился, — пожал плечами, усмехнулся. — Почему бы и нет?.. Этот парень может научить меня многому, так почему бы мне не согласиться?.. Прошло полтора года, я научился давать сдачи, стал правой рукой Фенри, подружился с ним так, что не разлей вода. А потом он заметил, что я начал все чаще оказываться на втором месте в «игре»… Он отчего-то подумал, что я захочу свергнуть его, занять трон «Короля горы»… Глупый.

— А ты?.. — Тор заинтересованно наклонил голову на бок.

— Я хотел выжить. Выжить, чтобы в итоге уйти оттуда.

— Почему не сбежал?..

— Мне было восемь, Тор! — он восклицает, дергается. Это же очевидно… — Все, кто сбегали из того злосчастного места, всегда возвращались. Через день, два, неделю… Полицейские приводили их. Воспитатели говорили «спасибо», забирали, а затем уводили туда же, куда и «побежденных». Это было бы самым провальным решением — сбежать. И поэтому я боролся. Так сделал бы любой… — почесав нос, он зевает, хмурится. — В помощниках у Фенри был не только я. Чуть позже я также понял, что был не единственной его правой рукой. Он просто запудрил нам всем мозги, чтобы манипулировать… И за сутки до той злосчастной «Игры» меня подловили в одном из коридоров и хорошенько избили. Мои друзья — его помощники. Он стоял невдалеке и смотрел. Холодно, бесстрастно. Будто бы это не я прикрывал его спину, когда остальные детдомовские в очередной раз хотели сбросить его с трона. Будто бы это не я делился с ним полдником, игрушками и еще просто кучей вещей! Будто бы это не ко мне в постель он забирался, когда ему снились кошмары! Будто бы это не я, блять, был его чертовым убежищем, сука!

Его руки трясутся. Он с грохотом ставит полупустую чашку на пол, опускает взгляд на свои судорожно сжимающиеся и разжимающиеся пальцы. Он в ярости.

— Хей… — Тор пододвигается, кладет ладони поверх чужих и заставляет обратить на себя внимание. — Ты здесь и сейчас. И здесь и сейчас нет предателей. Окей?

Он фыркает, сжимает челюсти. Но кивает.