Подкидыши для майора

Сейчас стою перед мужчиной не моего круга и понимаю, что вот он тот самый человек, которого я так долго ждала.

Мой мужчина.

Восемь утра. Суббота. А он волнуется за чужих детей –подкидышей. Чем быстрее Клим и его опера отловят банду торговцев, тем спокойнее будут спать сотни спасенных, невовлеченных в опасные бизнесы детей.

Высокий, широкоплечий, в меру прокаченный. Лицо умное, вылепленное как у древнегреческой статуи, только нос поаккуратнее.

Глаза завораживают, и заглядывают внутрь моей души.

Лишь один минус у Красавы – его работа! Она накладывает отпечаток на жизненный уклад, на характер.

– Полина, уснула что ли? Побежали! – Клим резко срывается с места, бросается в погоню. Еле успеваю за ним. Цокот каблуков разливается по пустынной улице.

– Стоп. Упустили, – рычит майор, поворачивается ко мне всем корпусом, впивается в руку.

– Из-за тебя упустили. Вырядилась!

Сквозь незримую вату в ушах, слышу, как хирург отчитывается перед нами:

– Пуля прошла рядом с сердцем. Везучий Ваш майор. Вторая пуля задела важную артерию, но так как скорая подоспела вовремя, потеря крови была небольшой. Сейчас состояние тяжелое удовлетворительное.

Не понимаю последних слов, уточняю:

– Майор будет жить?

– Будет жить, бегать. Не сразу. Месяц посидит в кабинете, бумажки поперекладывает.

– Спасибо, доктор.

– Сутки майор пробудет под наблюдением в реанимации. Завтра сможете навестить.

Домна толкает меня в плечо:

– Поехали на службу. Завтра вернемся.

– Можно остаться здесь?

– Нет! – тащит меня как ребенка на выход.

Сутки проходят как в сомнамбулическом сне. Не понимаю, что делаю, что говорю.

Вроде я есть. Вроде меня нет.

Каждую минуту проверяю мобильный, вдруг Клим напишет эсэмэс.

Ничего.

После обеда, так и не дождавшись Доминику, еду на такси в больницу.

Выясняю, куда его перевели, топаю в отделение.

Перед палатой Клима расчесываю рукой спутавшиеся за сутки волосы, облизываю губы. Нельзя же предстать перед майором в непотребном виде.

Протягиваю руку, чтобы открыть дверь, и от неожиданности вздрагиваю, когда полноватая женская рука ложится поверх моей.

– Стоп! Кто такая? Куда!

Нервно сглатываю, смотрю на врача, представляюсь:

– Полина Андреева, младший лейтенант.

– Полина Андреева, часы приема указаны на табличке в холле, а сейчас к майору пропуск открыт только для близких. Если Вас интересует его состояние, то оно среднее удовлетворительное.

– Так я… – думаю, как представиться, – я близкая.

Врач улыбается:

– У майора сейчас жена, а ты позже приходи. В часы приема, – тихим сапом отодвигает меня от дверей.

– Какая жена? – визжу я.

– Красовская Софья Ильинична, – резко отвечает врач.

– Она ему никто. Я его девушка! – срываюсь на крик.

– Майору нельзя волноваться! Вы здесь скандал решили закатить? – угрожающе шипит.

Вижу по гневным взглядам врача и двух церберов – медсестер, что они готовы вытолкать меня взашей.

Если бы не моя форма полицейской ищейки, они бы точно воспользовались правом спустить с лестницы… недалекую любовницу героя – майора, защищающего их покой, детей.

Слезы застилают глаза. Сажусь на лестнице между этажами, не могу идти дальше. Ничего не вижу.

– Что случилось? – теплая рука гладит по голове. – Поля, майор умер?

Мотаю головой. Вытираю глаза тыльной стороной ладони, чтобы рассмотреть говорящую.

Доминика.

– У не-го же-на Со-фа-а. Меня прогнали, – шепчу сипло, стараясь не рыдать.

– Вот как?! Пойдем! – крепкие руки поднимаю меня, тащат вниз, заботливо усаживают в машину.

Глава 45

Виталина

Мобильный разрывается уже минут тридцать, а я по-прежнему сижу в пижаме с сердечками в уютном итальянском кресле в шикарной двухуровневой квартире Доминики.

Молодая женщина приносит мне вторую чашку кофе, садится рядом:

– Ответишь на звонок.

– Не-а.

Сама берет мою трубку, отвечает:

– Доминика Чайковская, коллега Андреевой Полины.

– Где Ви… Полина? С ней всё нормально? – до меня доносится взволнованный голос сестры.

– Она в полном порядке, но не может подойти к телефону.

– Скажите ей, что это очень срочно по поводу нового папиного проекта.

У Домны округляются глаза, и синева в них становится как чернила у ручки.

– У Полины нет отца.

– Блин. Это по поводу проекта моего отца, – пищит Полинка, пытаясь изменить голос.

– Перезвоните! – Домна нажимает отбой.

Я благодарно киваю. Пусть сестра делает что хочет, в конце концов всё исправимо, кроме того, что произошло со мной.

Кусаю губы, смотрю на новую подругу. Она уже в кителе, в юбке, при марафете.

Присаживается на краешек софы, напротив меня, улыбается краешками губ.

– Знаешь, Полина, как бы сейчас тебе не было больно, через время ты поймешь, что это к лучшему. Майор – он лучший человек из тех, что я знаю. Защитник чужих интересов. Но вот для хрупкой нежной женщины, это не лучший выбор. Вечные отлучки, недосказанности, опасности.

Сегодня жив, здоров. А что завтра?

Домна опускает глаза в пол, затем встает, уходит в комнату. Возвращается с фотографией в траурной рамке. Протягивает мне.

Недоуменно смотрю на молодого мужчину в полицейской форме.

Мой любимый муж – Чайковский Валерий, погиб при исполнении.