Подкова на счастье

— Помнишь, когда-то мы здесь резвились. Я был мальчиком, ты — жеребёнком. А теперь — ты вожак табуна. Я — вождь великого племени.

— Да. Время выбрало нас. — Геракл криво усмехнулся.

— Я принёс вино. Будешь пить?

Нет. Ты же знаешь, я люблю виноград. Но лакать сок гнилых ягод, который отравляет разум, — это чуждо нашему естеству.

Геракл захохотал:

— Если следовать естеству, всю жизнь будешь жевать сено!

Он развёл костёр, стал жарить на углях мясо.

Налил из амфоры в чашку душистую красную жидкость.

— Ну? Давай попробуй…

— Не уговаривай. Я свой закон не нарушу.

— Зря!.. — яростно крикнул Геракл. — Так бы мы быстрее договорились.

Запрокинул голову, жадно дёрнулся кадык.

Геракл вытер губы тыльной стороной ладони. Его глаза помутнели, и в то же время дикая искра вспыхнула в глубоких, чёрных зрачках. Хирон вздрогнул, отступил.

— Тебе передали моё предложение? — с угрозой спросил Геракл.

— Прости, мы не можем его выполнить.

— Почему? Вы мне нужны… Я открыл новый закон: оказывается, отнимать гораздо быстрее и удобнее, чем добывать и собирать…

На опушку вышла лань. Геракл встрепенулся, схватил лук. Тетива впилась в подбородок… Свистнула стрела — животное замертво рухнуло на землю.

— Ха! — радостно воскликнул воин. — Ха-ха!

— Зачем ты это сделал? У тебя же есть еда, — печально произнёс Хирон..

— Затем, чтобы ты видел — в моих руках сила! А сильному подчиняются!

Геракл снова налил вина.

— Хочу выпить за наш союз! Кентавр — лучший боевой конь. Вы всё слышите, всё понимаете, вы можете принять решение быстрее всадника, но вам не хватает свирепости. Если мы объединим эти качества — станем непобедимыми! Ну, согласен?

— Нет, — ответил Хирон. — Умение убивать и разрушать — это ещё не сила!

Геракл выхватил из огня головешку, с размаху бросил в рощу.

Запылали деревья. Выскочили на лужайку кентавры.

— А это сила? — угрюмо спросил Геракл.

— Это безумие… Ты уродуешь Мать-Природу — своего учителя, своего исцелителя, свою кормилицу… Глядя на рыб, вы научились плавать. Глядя на гнёзда птиц, начали строить жилища. Хлестнувшая по лицу ветка подарила тебе идею лука… И какова благодарность?

— Последний раз спрашиваю: ты будешь моим?

— Нет! — гневно ответил кентавр. — Мы уходим отсюда. Прощай… Ты раскаешься, но будет поздно.

Хирон стукнул копытом, повернулся и поскакал к своему табуну.

— Если не мне, то никому!.. — прохрипел Геракл. Он выхватил из колчана стрелу. Звонко тренькнула тетива.

Хирон обернулся и увидел свою смерть.

9

Туман рассеялся… Никита и Джон обнаружили, что они сидят на полу конюшни. Патрик стоял рядом, фыркал, потряхивал гривой.

— Ну, как впечатление? — иронично произнёс он.

— Немного болит голова, — чуть слышно ответил Треверс. — Что это было?

— Ты желал, чтобы я показал прошлое. С первого раза это тяжело…

— Потрясающе! — прошептал Джон. — Просто чудо… Правда, слегка мутит. Такое чувство, будто стреляли в меня… Я пойду прилягу. А ты, Ник?

Зеленкова тоже подташнивало, но он хотел остаться с Патриком, поэтому по возможности бодрым голосом сказал:

— Я привык к таким картинам.

— Как хочешь. — Треверс, покачиваясь, вышел.

Никита дождался, когда гравий под его подошвами перестал хрустеть, и спросил:

— Патрик, почему ты раньше молчал об этом?

— Это действительно опасно. Но сейчас я решил попробовать. Может быть, это наше единственное оружие против Треверса. У него дурная наследственность: сочетание жестокости и сентиментальности — самый тяжёлый характер.

Зеленков провёл пальцами по лбу.

— Всё как во сне… Дед, наверно, там с ума сходит.

Кентавр звякнул уздечкой, — задумчиво сказал:

— Послушай, Никита, а если мы примем предложение этого Треверса-Девятого? Подумай, ведь это твой шанс. Тебе повезло!

— О чём ты? — Зеленков испуганно отпрянул.

— Будешь жить без забот. Развлекаться, путешествовать, балдеть…

— Нет!

— Не торопись. Осознай возможность.

— Нет! Не хочу!

— Ну почему?

— Хочу домой — и всё!

Патрик улыбнулся. Он подошёл к мальчику, прикоснулся влажным носом к его щеке.

— Не бойся, мы выберемся отсюда…

А в Лондоне в это время тренер терзал деда:

— Вторые сутки ищут — и никаких следов! Их и не будет… Теперь я понял, почему он всё время торчал рядом с Патриком. Вот она, современная молодёжь! Он давно задумал эту акцию!

— Какую «акцию»? О чём ты говоришь, Никодим? — дрогнувшим голосом отвечал Егор Васильевич. — Мальчик попал в беду. Нужно сделать всё, чтобы его выручить.

— Он сам вывел жеребца! Сам!.. Никто его не похищал! — истерично вопил тренер. — Твой «мальчик» решил остаться на Западе! Понял? С меня теперь три шкуры сдерут. Господи, зачем я только согласился его взять! Как сразу не догадался! А может, ты тоже с ним в сговоре?

— Замолчи, что ты мелешь? — не выдержал жокей. Он стоял бледный, с фиолетовыми губами. — Никита чистый и добрый мальчик… А ты… Ты подлец!

Тренер удивлённо глянул на Петровича. Хмыкнул и затих…

10

Никита и Джон Мортинер Треверс-Девятый завтракали на веранде.

— После путешествия в Грецию у меня зверский аппетит, — возбуждённо говорил Треверс, уплетая за обе щеки омара. — Попробуй, жуткая вкуснотища!

Зеленков поковырял вилкой в тарелке.