Подлянка, сэр!

Как хорошо, однако, быть в зрелом возрасте, всегда можно сослаться на склероз, глухоту, маразм и прочие избавляющие от всякой ответственности вещи!

— А, Кавалергардов? Валерий Дмитриевич? — оживилась Оля. — Есть такой. Точно. Кстати, он сейчас в актовом зале. Встречу с родителями абитуриентов проводит. Хотите, можем пойти.

— Хочу, — тут же согласилась я, не веря своему везению.

Говорят, в азартных играх, к коим можно с полной уверенностью отнести и детективные похождения, везет новичкам и беременным. Во вторую группу я уже вряд ли когда-нибудь попаду, а вот к новичкам вполне могу пристроиться. Ой, знал бы Олежек, о чем я думаю. Скандал бы устроил чудовищный. И почему моему внуку так не терпится усадить меня за просмотр сериалов? Мы с девочками регулярно ходим на премьеры Виктюка. Очень нам нравится. Билеты всегда поручаем Люсе Коровкиной. Третьей нашей подружке, которую Маша зовет «культмассовый сектор». Один раз Олег случайно, умываясь после работы, услышал, как мы обсуждаем очередной спектакль. У внука почему-то шок случился. Он вышел и стал объяснять, что нам уже не надо искать острых ощущений, а сидеть дома, как все приличные, извините, бабки, и смотреть телевизор. Дался ему этот ящик…

Мы тихонечко проскользнули в актовый зал. Я надела очки. На сцене или, как раньше говорили, «в президиуме» сидели важные люди в серых костюмах. Один выделялся. Молодой, высокий, пиджак цвета кофе с молоком. Волосы блестят.

— Итак, если вопросов больше нет… — выступавший седой мужчина вопросительно посмотрел в зал поверх своих старомодных очков в роговой оправе.

Родителей было не очень много, и, похоже, все, что их интересовало, они уже узнали.

— Тогда наше собрание можно считать закрытым, — с облегчением констатировал оратор.

Народ стал вяло подниматься с кресел и потек к выходу.

— Вон Кавалергардов! — Оля показала на молодого мужчину в кофейном костюме. — Идемте!

Как только завкафедрой спустился, Олечка тут же подскочила к нему.

— Валерий Дмитриевич, — кокетливо заулыбалась она. — Тут вот женщина разыскивает одну вашу бывшую студентку.

Дальше девушка повторила мою «печальную историю», но с гораздо большей экспрессией, чем для Натальи Сергеевны. Почему-то этим она мне сразу разонравилась. Строит глазки Кавалергардову! А он, возможно, убил Марфу Лукину градусником! Нет, все-таки эта Оля вертихвостка. Хорошо, что она никогда за Олежку замуж не выйдет.

— У несчастной бабушки даже не будет возможности вызвать «Скорую помощь», если она, не дай бог, умрет! — драматично восклицала Оля, заламывая руки. — Представляете, какой ужас?! — и умильно стрельнула глазами на Валерия Дмитриевича.

Я подумала в этот момент, что если вдруг умру, то «Скорую помощь» не смогу вызвать вне зависимости от наличия в квартире телефона. И попутно удивилась, почему многие девушки в присутствии мужчин начинают изображать непроходимых дур? У меня была одна такая подруга. Сидели мы с ней как-то давно в мороженице неподалеку от института и мирно беседовали о японской поэзии. Разговор был примерно следующего содержания:

— Поскольку хайку генетически восходит к танка, то вполне естественно наследует как изящную лаконичность изложения, так и достаточно свободную форму, поэтому переход настолько плавный, что заметить его можно только матема-тиче-ски, по увеличению числа слогов…

Отвечала подружка на мои сомнения относительно того, в какой части антологии «Манъесю» переход от народной песни к нерифмованному трехстишию становится заметен. В этот момент к нашему столику приблизились двое молодых людей с лицами будущих боксеров чемпионов.

— Ой, я вчера в Пассаже видела та-а-акую обалденную юбку! — внезапно завопила, вытаращив глаза, моя подружка. — Ты себе не представляешь! Плиссировка на кокетке, двойная шлица по линии разреза, креп-сатин на винил-атласе!..

Знала бы Оля, с вдохновением разыгрывающая кукольную дурочку, чем это грозит. Моя подружка в результате вышла замуж за одного из тех боксеров и всю жизнь обижалась, что муж ее, дипломированного библиотекаря, за непроходимую идиотку держит. Особенно, кажется, изводила присказка мужа: «Ты б хоть это, книжку какую сперва бы послюнявила…»

Кавалергардов от повествования все больше мрачнел и бросал в мою сторону косые недобрые взгляды.

У меня вдруг появилась мысль, что он может сбежать. Почувствовав опасность такого развития событий, я, отбросив смущение, подошла ближе. Оля тут же вытянула руку:

— Как, вы говорите, ее звали? Ах, совсем из головы вылетело! Память девичья!

— Светлана Рябикова, — четко выговорила я и неотрывно уставилась на Валерия Дмитриевича, стараясь не упустить ни малейшего движения его мимических мышц или глаз.

Однако, к моему полному изумлению, Кавалергардов нисколько не испугался, не смутился, не проявил ни малейшего беспокойства. Со спокойной улыбкой сделал шаг мне навстречу и понимающим голосом изрек: