Подлянка, сэр!

Открыв глаза, я увидела белый потолок в трещинах. Надо же! Только вчера их еще не было, а сегодня появились! Надо будет срочно заделать… Тут до меня дошло, что потолок этот больничный, и трещины, скорее всего, возникли еще при строительстве, а заделают их только в одном случае. Если кровать, на которой я лежу, станет платной и пребывание на ней будет стоить приличных денег. Тот человек, что сможет их платить, ни за что не станет мириться с трещинами. Закатит скандал и потребует, чтобы за его деньги потолок был целым.

— Ой, смотри, кажется, проснулась, — раздался сбоку чуть слышный шепот.

Надо мной тут же возникли два лица.

— Добрый день, Люся, — я обрадовалась, увидев Коровкину. Наверняка она в курсе дела. — А где Маша?

— Здесь, — пискнул кто-то рядом.

Повернувшись, я заметила еще одну даму. В светлом парике, соломенной шляпе с огромными полями и квадратных черных очках в красной оправе.

— Я ее замаскировала, — сообщила Людмила Марковна. — Народ гудит! Ты себе представить не можешь!

— А что случилось? — я сделала попытку приподняться, но не получилось. Мешали тонкие трубочки капельниц, идущие от рук к двум стойкам.

Маша с Люсей затараторили наперебой:

— Мы за тебя так испугались!

— У меня чуть инфаркт не случился!

Из их эмоционально насыщенного рассказа выходило, что вчера вечером Олег, явившись домой, обнаружил меня без сознания с явными признаками отравления угарным газом.

— Бытовым! — перебила Люся Машу. — Откуда угарный, если ничего не горело! Просто она кран в духовке забыла завернуть!

— Олег сказал угарным! — настаивала Маша.

Естественно, моего внука учили, что нужно делать в этих случаях. Немедленно открыть окна или вынести пострадавшего на воздух. Олег вытащил меня на балкон, усадил в кресло и только после этого вызвал «скорую», милицию и газовую службу.

— Газовщики ничего не нашли, естественно, — развела руками Маша. — Только то, что у тебя в духовке было. Ты, видимо, когда к Люсе пошла, забыла вынуть. Ну и кран завернуть, само собой.

— Я ничего не делала в духовке, — у меня по спине пробежал неприятный холодок.

— Как не делала? — развела руками Люся. — Там нашли твою форму для кексов с угольками. Забыла просто. У меня тоже такое бывает. Поставлю чего-нибудь и забуду начисто. Соображу только, когда уж чад по всей квартире.

— Я ничего не делала в духовке, — мне пришлось еще раз повторить. — И помню это совершенно отчетливо.

— Точно? — нахмурилась Маша.

— Абсолютно.

— Тогда кто открыл кран? — уперла руки в бока Люся. — Дверь у тебя была целая, ничего не украли, ничего не взломали! Кто мог кран отвернуть?

— А-ах! — приложила руку ко рту Маша. — Я поняла! Кто-то теперь пытается убить нашу Веру!

— Зачем? — Людмила Марковна уставилась на Марию Гавриловну. — Что тебе все какие-то шпионские страсти мерещатся, а?

— Она слишком много знает, — многозначительно сверкнула глазами Маша.

— Не могу я с вами! — всплеснула руками Люся Коровкина. — Совсем на старости лет из ума выжили!

— Это Светка, чувствую, что она. У меня против нее такое острое чувство возникло, — проговорила Маша, морща лоб.

— Мария Гавриловна, считаю своим долгом заметить, что у тебя предубеждение против всех молодых девушек в юбках чуть выше щиколотки, — пропела Люся, подкрашивая губы люминесцентной помадой. — Кстати, рекомендую! — она показала нам розовый футлярчик. — В журналах пишут, что блеск придает губам пухлость. А пухлые губы — первый признак молодости.

— Угу, — сердито буркнула Маша, — если тебе удастся надуть губы так, что второй подбородок натянется, то конечно.

— Мария Гавриловна, ты очень злая. Тебе надо есть поменьше жирного на ночь, — беззлобно пискнула Люся. — И вообще! Ты за сутки уничтожила мой недельный запас продуктов.

— Чего у тебя там было уничтожать-то? — презрительно фыркнула Маша. — Три огурца да литр кефира! И вся еда. Я голодная, как собака.

— Куда тебе есть? Ты на себе годовой запас таскаешь! — Люся ущипнула Марию Гавриловну за жирную складку на спине. — Во! Ты хотя бы знаешь, что в одном грамме жира — девять калорий? Следовательно, в килограмме жира — девять тысяч калорий! Представляешь? Это десять твоих дневных норм! А у тебя лишнего веса как минимум пятьдесят килограммов. Одного жира! Четыреста пятьдесят тысяч калорий! Год можно ничего не есть! А то и больше. Накопила сала! Ноги бы свои пожалела. Вены из-под кожи буграми лезут от натуги. Сердце, небось, от холестерина задыхается. Легкие замучились воздух качать на такую массу. Одышка, как у паровоза! Попробуй весь твой жиртрест кислородом обеспечь. Стопы расплющились все…

— Отстань, — коротко отмахнулась от Коровкиной Мария Гавриловна. — У нас тут проблемы есть поважнее твоей диетологии. К тому же будь Вера такая же тощая, как ты, не дотянула бы до прихода внука. Скорость отравления от массы тела зависит.