Подлинная история Айвенго, Робина Капюшона и прочих

- Ах, Реувен, дружище! Прости, не признал спросонья, да еще в такой честной компании! Заходи скорей, сам знаешь - тебе у нас всегда рады. Вот только Исаака-то как раз и нет дома. Ни его, ни красавицы Ревекки. Почитай, уже третью неделю пошла, как уехали они на турнир в Эшби, и с тех пор - ни слуху ни духу. Я уж извелся весь, места себе не нахожу...

Почтенные гости обеспокоенно переглянулись. Хмурая складка залегла меж бровей Хьюберта, рука невольно потянулась к эфесу меча. Первым нарушил молчание Седрик:

- Ну, коли так - тогда вдвойне надобно поспешать! Не ровен час, и впрямь стряслось что недоброе с Исааком да Ревеккой. А ну-ка, любезный Самуил, проводи нас в дом. Поглядим своим глазом, может, какую весточку али знак отыщем.

- Истинно так, - поддержал тана Уилфред, в волнении одергивая плащ и лязгая шпорами. - Да и манускрипт тот злополучный не мешало бы поискать, покуда Исаак в отлучке. Он ведь клялся и божился, что запрятал пергамент в надежное место. Авось не забрал с собой в дорогу...

Робин и епископ согласно закивали, и вся компания вереницей просочилась в калитку. Самуил засеменил впереди, путано бормоча себе под нос извинения вперемешку с жалобами на судьбу-злодейку. Поднявшись по скрипучей лестнице, друзья вошли в покои Исаака - просторную светлицу с низким потолком, уставленную резной дубовой мебелью и уютно освещенную множеством масляных ламп.

Несколько слуг, сгрудившись в углу, испуганно таращились на нежданных визитеров, не смея вымолвить и слова. Робин, на правах старого знакомого, принялся вполголоса втолковывать им суть дела, умоляя помочь с розысками пропавшей рукописи. Перепуганные евреи закивали и бросились обшаривать бесчисленные шкафы, комоды и сундуки.

Уилфред и Седрик подключились к поискам, на ходу перебрасываясь отрывистыми репликами с Хьюбертом. Епископ хранил мрачное молчание, изредка роняя отдельные фразы вроде: «Живее ищите, ребятки!» или «Ну, попадись мне этот пес Буагильбер!».

Увы, вскоре стало ясно, что все усилия тщетны. Ни в многочисленных тайниках, ни в потайных нишах, ни даже в подвале не нашлось и намека на загадочный манускрипт. Измотанные бесплодными поисками, растерянные друзья собрались вновь в гостиной, не зная, что предпринять дальше.

В этот миг двери с шумом распахнулись, и на пороге показался... Исаак собственной персоной! Бледный, осунувшийся, он едва держался на ногах, цепляясь за косяк. Изодранная, испачканная одежда и кровоподтеки на лице красноречиво свидетельствовали - старик пережил страшное потрясение.

- Исаак! Дядя! - закричал Робин, кидаясь навстречу. Подхватив пошатнувшегося еврея, он бережно усадил его в кресло и плеснул в кубок вина. - Живой, хвала Всевышнему! Да что с тобой стряслось, на тебе лица нет? Где Ревекка?

Исаак, стуча зубами о край кубка, залпом осушил вино. Обведя собравшихся мутным взором, он разразился судорожными рыданиями.

- Ох, горе мне! Такая беда приключилась, такая беда... Ревекку, доченьку мою единственную, злодей Буагильбер умыкнул! В полон увез, в застенки свои проклятые, и меня вослед поволок, ирод! Пытал, грозил страшным - мол, не расскажешь, где манускрипт тот спрятан - на куски дочку изрежу, псам скормлю...

Тут старик сорвался в отчаянный плач, раскачиваясь взад-вперед. Робин принялся утешать его, гладя по спине, а Хьюберт с Уилфредом и Седриком сгрудились подле, сочувственно охая и вполголоса шепча ругательства в адрес подлого тамплиера. Несчастный старик разрыдался, припадая к груди племянника. Утешая его, Робин бросил быстрый вопросительный взгляд на Хьюберта. Епископ, нахмурившись, поскреб подбородок и решительно шагнул вперед.

- Исаак, послушай меня внимательно! - произнес он, наклоняясь к самому уху еврея. - Знаю, тяжко тебе сейчас рассуждать здраво. Но пойми - ни в коем случае нельзя отдавать манускрипт Буагильберу! Слишком многое поставлено на карту. Речь идет не только о судьбе твоей дочери, но и о будущем всего христианского мира! Это писание несет в себе страшную угрозу, его обнародование погрузит страну в пучину раздора и братоубийства. Сам Папа Римский велел мне вернуть манускрипт и предать его огню. Поверь, я скорблю всем сердцем о Ревекке. Но жертва неизбежна, если мы хотим уберечь Англию и престол. Ты должен довериться мне!

Услышав эти слова, Исаак испустил страдальческий стон и рухнул на колени, раздирая на себе волосы.

- Что вы такое говорите, владыка?! Да как смеете рассуждать, чья жизнь важнее - моей кровиночки или ваших пергаментов поганых?! Плевать мне на Англию, на Папу, на весь ваш гнилой мир! Без Ревекки я и сам не жилец. Все, слышать ничего не желаю! Манускрипт ваш будь проклят, камнем ляжет он на вашу совесть!

- Тише, тише, Исаак! - вмешался Седрик, удерживая старика. - Не кричи. Владыка Хьюберт дело говорит. Да и не собираемся мы бросать Ревекку на произвол судьбы! Наоборот - как раз спасти хотим, и тебя в придачу.

- Истинно так! - подхватил Уилфред, опускаясь на одно колено и кладя руку на эфес меча. - Клянусь честью рода.

Робин присоединился к клятве Уилфреда, торжественно воздев руку: