Подлинная история Айвенго, Робина Капюшона и прочих

Мрачные думы одолевали храмовника. Бриан де Буагильбер пытался понять, как он оказался в столь бедственном положении. Еще вчера он был облечен высочайшим доверием Великого Магистра и готов был пожертвовать всем ради величия своего ордена. Амбициозный план по захвату власти над всем христианским миром казался таким близким к осуществлению. Хитроумная подделка древнего манускрипта, якобы написанного рукой самого Спасителя, должна была стать тем орудием, которое низвергнет Папу Римского с его престола и вознесет рыцарей Храма над королями и императорами.

Но теперь все рухнуло в одночасье. Бриан де Буагильбер стиснул зубы, вспомнив триумфальное появление в прецептории Хьюберта Уолтера, епископа Солсберийского и папского легата, в сопровождении цвета английского рыцарства и отъявленных разбойников из Шервудского леса. Какой позор - быть схваченным и закованным в цепи, словно последний смерд, на глазах у своих врагов и соперников! Какое унижение - увидеть отвращение и презрение в прекрасных темных глазах Ревекки, за любовь которой он был готов заплатить жизнью и честью!

Сердце Бриана де Буагильбера обливалось кровью и желчью. Он проклинал все на свете - свою глупость и неосмотрительность, безрассудную любовь к иноверке, высокомерие и недальновидность Великого Магистра, не сумевшего предотвратить разоблачение их замыслов. Он даже возроптал на несправедливость самой судьбы, распорядившейся так жестоко и непредсказуемо. Неужели все его подвиги и жертвы, вся его безупречная служба Господу и ордену были напрасны? Неужели он заслужил такой бесславный и позорный конец?

От этих горьких размышлений храмовника отвлек скрип открывающейся двери. На пороге камеры возник Хьюберт Уолтер собственной персоной, облаченный в роскошные епископские одежды. Его проницательные глаза цепко оглядели закованного в цепи пленника, словно пытаясь проникнуть в самые затаенные глубины его мятежной души.

- Бриан де Буагильбер, - произнес прелат металлическим голосом, от которого по спине храмовника пробежал невольный холодок. - Вот мы и встретились лицом к лицу. Я давно подозревал, что ваш орден плетет какие-то козни за спиной Святой Церкви и ее верных слуг. Но даже в самых смелых своих предположениях я не мог представить, что вы решитесь на столь чудовищное святотатство и богохульство.

Бриан вздернул подбородок, пытаясь сохранить остатки достоинства.

- Ваше преосвященство, - процедил он сквозь зубы. - Я не понимаю, о чем вы говорите. Орден Храма всегда был и останется верным слугой Господа нашего и защитником Святой Земли от неверных. Все обвинения против меня и моих собратьев являются наглой ложью и клеветой.

Хьюберт Уолтер усмехнулся и покачал головой.

- Неужели? А как же манускрипт, который вы с таким тщанием подделали и пытались использовать в своих гнусных целях? Знаете ли вы, что мне известно о вашем заговоре из первых уст - от самого султана Саладина, допросившего еврейского мастера, изготовившего для вас эту фальшивку?

Бриан вздрогнул, словно от удара хлыстом. Так вот кто разрушил их безупречный план! Коварный сарацин, случайно узнавший их тайну, предал ее врагу!

- Я вижу, вы начинаете понимать всю безнадежность своего положения, - ровным голосом продолжал Хьюберт Уолтер. - Теперь ответьте мне, сэр Бриан. Чья это была идея - захватить власть над христианским миром столь гнусным и вероломным способом? Кто были ваши сообщники в этом грязном деле? И что вы собирались делать потом, если бы ваш замысел удался?

Бриан закрыл глаза, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Он понимал, что отпираться бесполезно. Папский легат знал слишком много, и у него явно были неопровержимые доказательства их вины. Единственное, что оставалось храмовнику — это встретить свою судьбу с высоко поднятой головой, как подобает истинному рыцарю.

- Ваше преосвященство, - глухо произнес он, открывая глаза и глядя прямо в лицо своему обвинителю. - Вы правы. Я не стану более запираться и лгать. Это была моя идея - подделать манускрипт и использовать его для низложения Папы Римского и возвышения нашего ордена. Я уговорил Великого Магистра Робера де Сабле поддержать этот план и посвятил в него нескольких самых доверенных собратьев. Мы рассчитывали, что император Генрих VI поверит в подлинность документа и начнет действовать в наших интересах. А потом, захватив бразды правления над Церковью, мы бы создали новый мировой порядок, где власть принадлежала бы сильным и достойным, а не продажным и лицемерным прелатам.

Голос Бриана де Буагильбера окреп и зазвучал с вызовом. Теперь, когда ему нечего было терять, он решил высказать все, что накипело в его душе за долгие годы тайных сомнений и противоречий.