Подлинная история Константина Левина

Ничто в романе не указывает на сомнительное происхождение Вронского. Он окончил Пажеский корпус – привилегированное дворцовое учебное заведение, куда принимали детей лиц только первых трех классов табели о рангах или представителей титулованного и древнего дворянства. Следовательно, отец Вронского был или генералом (минимум полковником гвардии), или тайным советником, или очень родовитым дворянином. Дом Вронского в его имении – такой же старинный, как и дом Левина в Покровском. Сходство Покровского с Ясной Поляной отмечали многие исследователи. Но и в Воздвиженском есть черты Ясной Поляны, например, «пришпект» – березовая аллея, ведущая к дому. Вронский гордится своим домом, потому что здесь жило не одно поколение его предков. «Это еще дедовский дом», – говорит Анна Долли.

[о]: – Как хорош! – сказала Долли, с невольным удивлением глядя на прекрасный с колоннами дом, выступающий из разноцветной зелени старых деревьев сада.

Этот огромный, вместительный, с многими удобными помещениями дом с колоннами совсем не похож на более скромный дом Левина. Но он очень напоминает тот дом в Ясной Поляне, который начал строить дед Толстого Николай Сергеевич Волконский, а продолжил – отец Николай Ильич. В этом трехэтажном доме родился сам Лев Николаевич, все его братья и сестра. Но во время Крымской войны Толстой через своего зятя Валериана Толстого продал его на вывоз, а полученные деньги проиграл за три ночи в штосс. Так что Вронский оказался куда более преданным памяти своих предков, чем автор «Анны Карениной».

Левин не видел и не увидит дом Вронского. Но когда из Покровского, где Долли гостит у Кити и Левина, она приедет в Воздвиженское, чтобы навестить Анну, за обедом произойдет разговор, где будет упомянут Левин:

[о]: Я не имею удовольствия знать этого господина Левина, – улыбаясь, сказал Вронский…

Это – странно! Он не помнит «господина Левина», с которым когда-то познакомился в Москве у Щербацких? И ничего не знает о судьбе Кити, вышедшей замуж за Левина? Это характерная и неприятная черта Вронского. Ведь когда он начал ухаживать за Анной в Петербурге, она напомнила ему о Кити, которая стала несчастной по их вине. И он так быстро забыл о ней? Ее для него больше не существует?

Напротив, для Анны воспоминание о душевной травме, нанесенной Кити, мучительно и не дает покоя. Первый вопрос, который она задает Долли, когда они остаются наедине…

[о]: – Ну, что Кити? – сказала она, тяжело вздохнув и виновато глядя на Долли. – Правду скажи мне, Долли, не сердится она на меня?

– Сердится? Нет, – улыбаясь, сказала Дарья Александровна.

– Но ненавидит, презирает?

– О нет! Но ты знаешь, это не прощается.

– Да, да, – отвернувшись и глядя в открытое окно, сказала Анна. – Но я не была виновата. И кто виноват? Что такое виноват? Разве могло быть иначе? Ну, как ты думаешь? Могло ли быть, чтобы ты не была жена Стивы?

– Право, не знаю. Но вот что ты мне скажи…

– Да, да, но мы не кончили про Кити. Она счастлива? Он прекрасный человек, говорят.

– Это мало сказать, что прекрасный. Я не знаю лучше человека.

– Ах, как я рада! Я очень рада! Мало сказать, что прекрасный человек, – повторила она.

Когда Левин и Вронский окажутся на дворянских выборах, Вронский почему-то вспомнит о Левине и о вечере у Щербацких. (Скорее всего, ему напомнил приехавший на выборы Стива.) Левин будет старательно избегать встречи с Вронским. Это говорит о том, что старая рана не зажила и после женитьбы, и даже в то время, когда они переехали в Москву, где Кити вот-вот должна родить. С начала романа много воды утекло. Случилось огромное количество событий в жизни Левина. Он женился, Кити беременна, умер брат Николай… У Левина назревает религиозный кризис. Но тень Вронского не дает ему покоя, и вторая встреча с ним оказывается таким же нравственным испытанием, как и первое знакомство: