Подлинная история Константина Левина

Влюбленность Кити во Вронского так же предопределена, как любовь Вронского к Анне. Левин здесь лишний. В этом «жестоком романсе» ему нет места. В любовном квадрате Кити – Вронский – Анна – Каренин он не нужен. Обманутая девушка, обманутый муж, счастливые любовники, которые дорого заплатят за незаконное счастье. Приехав в Москву, Левин, как это обычно и происходит с ним, нелепо вмешивается в чужую и чуждую ему романную интригу. Он напоминает Чацкого, который прибыл «с корабля на бал».

Поэтому – «Вон из Москвы!»

Но если допустить, что Левин не сразу уехал в деревню, а пришел бы на бал, где любовное поражение потерпела уже Кити, ему стало бы еще хуже. Унижение Кити нанесло бы его самолюбию куда больший удар, чем ее отказ. Кити отказала ради Вронского, а Вронскому она не нужна.

Но Толстой прячет переживания Левина вглубь романа. Проходит три месяца (а для Анны с Вронским – целый год), прежде чем к Левину весной приезжает Стива поохотиться на вальдшнепов. Во время охоты Стива сообщает, что Кити больна, она уехала за границу, и ее жизнь в опасности. Поначалу эта новость не слишком волнует Левина. Во время этого разговора они со Стивой дуплетом убивают вальдшнепа. Поиски убитой птицы, кажется, больше занимают Левина, чем известие о болезни Кити. Или он глубоко прячет свои чувства, чтобы о них не догадался Стива.

[о]: Но в это самое мгновенье оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их по уху, и оба вдруг схватились за ружья, и две молнии блеснули, и два удара раздались в одно и то же мгновение. Высоко летевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в чащу, пригибая тонкие побеги.

– Вот отлично! Общий! – вскрикнул Левин и побежал с Лаской в чащу отыскивать вальдшнепа. «Ах да, о чем это неприятно было? – вспоминал он. – Да, больна Кити… Что ж делать, очень жаль», – думал он.

Когда страстный охотник убивает дичь, новость о возможной смерти его любимой девушки отходит на второй план. Тем не менее болезнь Кити небезразлична для Левина. Но и здесь Толстой предельно точен в психологических деталях:

[о]: Возвращаясь домой, Левин расспросил все подробности о болезни Кити и планах Щербацких, и, хотя ему совестно бы было признаться в этом, то, что он узнал, было приятно ему. Приятно и потому, что была еще надежда, и еще более приятно потому, что больно было ей, той, которая сделала ему так больно.

Толстой не останавливается и на этом. Он добивает своего героя, свое alter ego, следующим признанием:

[о]: Хмель известия о том, что Кити не вышла замуж, понемногу начинал разбирать его. Кити не замужем и больна, больна от любви к человеку, который пренебрег ею. Это оскорбление как будто падало на него. Вронский пренебрег ею, а она пренебрегла им, Левиным. Следовательно, Вронский имел право презирать Левина и потому был его враг.

Приезд Стивы нарушает гармонию деревенской жизни Левина. Вся прежняя гамма чувств, которые он испытывал в Москве три месяца назад, снова овладевает им. И он, сам того не желая, вновь становится героем чужого и чуждого ему романа. Былые платонические мечты о жизни с милой женой вдали от городской цивилизации, на природе, в сельскохозяйственных заботах и нравственном покое, уже не вернутся к нему. Левин отравлен «каренинским» сюжетом и никогда не обретет покой. И это он еще не знаком с Анной. Он не представляет себе, ради кого Вронский предал Кити.

Стива приехал не только поохотиться, но и как дипломат. Возможно, с подачи Долли. Кити с матерью обожглись на Вронском, и теперь их задача вернуть Левина. Но в качестве дипломата Стива допускает одну оплошность. Он говорит о «совершенном аристократизме» Вронского, которым очаровалась Кити. А это уже удар ниже пояса.