Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 2

— Допустим, я понимаю вас, — холодно ответила она. — Но что сделать, чтобы все поняли одну простую истину: камней у меня нет и не было. Если вы не верите, можете сейчас пойти со мной и при мне обыскать каждую щель. Все найденные вами бриллианты ваши, дорогая.

Собаньская потупилась.

— Ещё раз прошу меня извинить.

— Считайте, что ваши извинения приняты.

Графиня повернулась к ней спиной, чтобы хитрая полька по выражению лица не вычислила мысли, крутившиеся у неё в голове. Этой даме можно было верить так же, как Иуде. Вряд ли она станет вторично обшаривать комнату. Нет, этого больше не повторится, и тут Каролина не обманывала. Молодая авантюристка уверилась, что графиня носит бриллианты на себе, и не ошибалась. Следовательно, ей нужен будет её труп. Вот чего никак нельзя допустить. Жанна дошла до флигеля, оглянувшись по сторонам, открыла дверь и юркнула внутрь. Зара сидела в своей комнатёнке, примыкавшей к флигелю, и штопала старое платье.

— Собирайся, — приказала ей Жанна. — Сегодня ночью нам придётся уехать отсюда.

Огромные чёрные глаза женщины стали ещё больше от удивления.

— Но зачем?

— Не спрашивай меня ни о чём, — сказала Жанна. — Так нужно. К рассвету будь готова.

Зару всегда отличала покорность. Она ушла в свою комнатку, чтобы собрать нехитрый скарб. С наступлением сумерек графиня легла в постель не раздеваясь. Она ждала условного сигнала от Голицыной. Княгиня тихо постучала к ней ровно в два часа ночи.

— Я убедилась, что мои гостьи заснули, — быстро проговорила она. — Вам пора ехать. Я даю свою повозку и Рябчика. Мой слуга Григорий довезёт вас до дома и на перекладных вернётся сюда. Повозку и лошадь я оставляю вам.

— О, княгиня! — Жанна склонилась перед ней, но Голицына покачала головой.

— Не нужно благодарности. Я чувствую себя виноватой. Живите в моём домике сколько душе угодно, и дай вам Бог покоя, хотя вы в него и не верите. — Она повернулась и вышла с гордо поднятой головой.

— Вот это женщина, — прошептала Жанна, — вот это характер!

Она поторопила Зару, и вскоре под покровом ночи женщины забрались в повозку. Кучер Григорий, славившийся своей преданностью госпоже и необычайной молчаливостью, погнал лошадей по горной дороге. Жанна и Зара, прижавшись друг к другу, задремали и очнулись, только когда мужчина крикнул:

— Приехали!

Жанна открыла глаза и ахнула. Домик Голицыной был мал, но не меньше её флигелька. Он притаился на берегу моря, у самого подножья горы Аю-Даг. Сейчас, в ноябре, деревья, окружавшие его плотным кольцом, выглядели голыми и унылыми; листья, пахнувшие прелью, шелестели под ногами.

— Наверное, летом и весной он утопает в зелени! — воскликнула довольная Жанна, думая о том, что мечта её сбылась. Она — владелица маленького, почти игрушечного дома на берегу моря. Разве не о таком жилище она грезила, когда общалась с Калиостро? Достав из кармана связку ключей, женщина подобрала один из них к ржавому замку, и он, недовольно поскрежетав, открылся. Графиня смело вошла внутрь. Зара, охваченная суеверным страхом, не решалась переступить порог.

— Не бойся, — подбодрил её Григорий. — Там давно никто не живёт.

Армянка медленно последовала за госпожой. Внутри действительно царило запустение. Единственными обитателями оказались прыткие ящерицы, принимавшие солнечные ванны на белых, кое-где осыпавшихся стенах, да мрачные пауки, раскинувшие свои сети в арках окон.

— Правда, что дом давно пустует? — удивлённо спросила графиня. — Это странно, потому что такое райское место должно привлекать путешественников. Давно ли принадлежит княгине этот дом?

Григорий пожал широкими плечами.

— Точно вам не скажу, госпожа. А о его прежнем хозяине кое-что слыхал. Прятался здесь один отшельник, Густав Олизар, поговаривали, что от несчастной любви.

— В кого же он был влюблён? — прошептала де Ла Мотт.

— В Марию Раевскую, — пояснил Григорий. — В общем, набрался он храбрости и попросил её руки. Разумеется, ему отказали. После этого, как сказала моя госпожа, он покинул высший свет и отправился в Крым лечить сердечные раны. Однажды несчастный выразил восторг, проезжая мимо этого места, а его извозчик, татарин, понял всё неправильно. Он нашёл хозяина этого клочка земли, тоже татарина по имени Хасан, и явился с ним к Олизару. Так, неожиданно для себя, поляк стал владельцем этой местности. Позже Крым ему наскучил, море уже не манило, а раздражало, запах хвои и можжевельника вызывал тошноту, он продал четыре десятины земли моей госпоже и укатил в неизвестном направлении.

«Для меня это оказалось очень кстати», — подумала Жанна. Григорий мялся и не торопился уходить.

— Возле домика стоит разрушенная конюшня, — пояснил он. — Однажды во время урагана ветер снёс с неё крышу. Вы можете вызвать местного мастера, и он сделает всё за считанные минуты. — Кучер потрепал Рябчика по затылку, и конь пожевал мягкими губами его ухо. — И вот ещё что… — Из залатанного армяка он вытащил конверт. — Это от Анны Сергеевны, на обустройство.