Подлинная жизнь Дениса Кораблёва. Кто я? «Дениска из рассказов» или Денис Викторович Драгунский? Или оба сразу?

Ужас, но не самый. А самый-то ужас состоял в том, что эти пуговицы были сзади. Вот почему их не сделали спереди, как на обыкновенных жилетках? Нет, они были сзади, и поэтому надо было, вывихивая руки, сначала их расстегивать, а потом застегивать. Конечно, все это придумали еще в XIX веке, когда за мальчиком или девочкой из хорошей семьи непременно ухаживала горничная, которая и застегивала-расстегивала этот пояс, который, кстати говоря, назывался «лифчиком», но мы, мальчишки, избегали это девчонское слово и называли его все-таки «пояс». Но лакеев, как известно, отменили в 1917 году. А вот лифчики-пояса с пуговицами сзади отменить почему-то забыли: очевидно, у творцов нового мира в сплошной лихорадке революционных буден не нашлось для этого свободной минутки. Поэтому мы кряхтели, вывихивая себе руки. Конечно, проще всего было бы застегнуть эти пояса друг другу. Ваня Пете, Петя Ване. Но это у нас почему-то считалось недостаточно мужественным, в этом была какая-то сдача перед жизненными трудностями.

Ну вот, мы разделись и побежали мыться. Обычно нашу душевую мы занимали полностью. Нас было человек двадцать мальчишек. Но обязательно туда затесывался какой-нибудь дядя с огромным мохнатым членом. Этот дядя, разумеется, ни к кому не приставал. Он мылся в бассейновом душе с особой тщательностью, с мылом и мочалкой, намыливая себя два-три раза. Наверное, он просто использовал возможность вымыться в чистой кафельной кабинке под обильными струями горячей воды. Может быть, он жил в коммуналке с гадкой заплеванной ванной. Или у него дома вовсе ванной не было. Но само созерцание этого здоровенного мужского органа – это ведь тоже было психосексуальной травмой для малышей? И точно так же, как я после разговора с Володей Кулагиным понял, что до шестого класса мне действительно срать – не досрать, так вот и здесь, наверное, мы все, сравнивая эту зрелую мощь с нашими, как мы тогда выражались, «чирышками», тоже печально думали, что никогда у нас не будет такой вот штуки. А значит… но, очевидно, все эти логические выводы проходили в бессознательном, и слава богу.

Но вот мы вымылись – и теперь надо было бежать сквозь длинную, холодную, продуваемую ветром галерею, потому что она была не стеклянная, а просто закрыта чем-то вроде полупрозрачной пленки. Бежать всего метров десять, но после горячего душа это была та еще пытка. И вот наконец вход в самый бассейн. Но для этого нужно было обязательно погрузиться в воду и поднырнуть под стенку, заглубленную примерно на две ладони, то есть на полную голову. От ярко-зеленой, как мне тогда казалось, воды едко пахло хлоркой. «Оно и понятно! – объясняла мне мама. – Смотри, какая орда народу туда ходит. У кого грибок, у кого что похуже». – «Что похуже?» – интересовался я. «Ничего, ничего», – говорила мама. «Но ведь они же проходят медкомиссию, они же со справками!» – отчаянно возражал я. «Ну, Денисочка, – объясняла мама, – справку приносят один раз, когда покупают абонемент. Не каждый же день медкомиссия. Вот и сыплют хлорку». Кошмар. То есть плюс ко всем мучениям еще и страх заразиться.

Ну вот наконец-то поднырнули, вынырнули – и мы в своем секторе. А там тренер, который учит нас плавать не так, чтоб было приятно и весело, как в речке или на море, а так, чтоб было противно, устало и задышливо.

Рассказ моего папы «Третье место в стиле баттерфляй» – это единственный Денискин рассказ, в котором описано всё, что было на самом деле. Первое знакомство с тренером. Он загнал нас в дальний конец сектора и сказал: «Плывите как умеете». Мы стали плыть. Разумеется, почти все плыли по-собачьи. Кажется, только двое мальчишек саженками. Они-то и приплыли первыми. И тренер весело закричал: «Первое место, второе место!» И тут мы все заголосили: «А мы, а мы! А я, а я!» И тренер сказал: «Тихо, ишь, какую пену подняли, пловцы. Как будто заплыв в стиле баттерфляй. Тихо, говорю. У вас у всех у остальных бронзовая медаль. Довольны? А теперь начинаем заниматься». И доверчивый Кораблёв, то есть в данном случае доверчивый я, примерно на час поверил, что я действительно занял третье место, и сообщил об этом своему папе. Ну, а дальше вы и сами знаете.

Потом был еще один бассейн, в Доме пионеров Фрунзенского района. Это было очень красивое здание. Оно и сейчас есть. Большое, из светлого кирпича, в саду, с большим бассейном в одном крыле и даже с астрономической обсерваторией в другом. После того, как я убежал из бассейна «Москва», моя упорная мама записала меня туда. Зачем? А потому что надо заниматься спортом. Надо сказать, из этого бассейна я убежал еще быстрее, чем из бассейна «Москва», потому что там хлорировали воду еще круче и у меня на полном серьезе воспалились глаза. Но несколько раз я туда ходил. И странное дело, меня оттуда встречала, то есть забирала и везла домой, мамина молодая подруга Марина.

39. Подруги, прототипы и обиды

Умамы кроме старых приятельниц по «Березке» появились еще четыре подруги, с которыми она вместе училась в инязе на вечернем отделении. Лена, Тоня, Лариса и Марина.