Подмастерье

Я более-менее освоился.

Вся основная информация была дана в самом начале. И почему коллеги все время тыкают меня в эту базу, как во что-то непознанное? Все же понятно!

Они что, за идиота меня держат?

Честно говоря, половину их «инструкции» я бы просто выкинул. По-моему, она устарела. У нейромехаников полно странных ритуалов и ограничений, но самое главное – это их чудовищная уверенность в своей правоте. Постоянные замечания в мой адрес уже давно в печенках.

Кстати, что у нас со временем? Олег Геннадьевич опаздывает?.. Неужто наш «робот» сломался? Впрочем, я так и думал.

Ладно, справимся без него.

Я надел очки виртуальной реальности, подключил инвазивный чип к пульту управления и вошел в ментальный класс в качестве главного нейромеханика.

Пока прогружалась картинка, я с волнением думал:

«Интересно, какой он – процесс изнутри?..»

Обыденность увиденного разнесла все фантазии в щепки. И что – вот это и есть ваша наука, которую якобы нужно изучать годами?!

Виртуальный кабинет был до тошноты обычным. Дети сидели за партами, с нескрываемым любопытством смотря на нового человека.

Ох, ни пуха ни пера. Где план-конспект?..

А вот и он, отлично. Осталось найти тему, которую нужно «загрузить» сегодня.

Черт возьми, как здесь запускаются нейропрограммы?.. Я-то привык работать с кодом, находясь вне поля… Как это делается в ментальном пространстве?..

Так-с, подождите дети, сейчас разберемся! В журнале должна быть какая-то внутренняя инструкция…

Пока я перелистывал страницы, стены вдруг стали вибрировать.

Неустойчивый сигнал? Показалось?..

С потолка потекла вода.

Неожиданно. Не знал, что в виртуальных кабинетах могут быть проблемы с соседями.

Не все в порядке и с сыростью: в углу у окна много плесени. Угол набирает влагу и темнеет, втягивая в себя окружающие предметы. Темнота перепрыгивает из точки в точку. В ее глубине горят и перемигиваются парные огонечки глаз.

М-да, интересный веб-дизайн для школы выбрали. Ладно, что там было в журнале?

Кстати, где он?

Что произошло?!

Я увидел, как один из учащихся радостно разрывал документ.

– Эй, что ты делаешь?!

Он обернулся. Вместо лица был разноцветный череп с цыганским рисунком. В меня полетел кусок журнала:

– Лови, ничтожество!

Пока журнал летел, его форма преобразовалась в пятнадцатикилограммовую гирю и со звоном ударилась о стену в паре сантиметров от меня.

– Не поймал, ха-ха! Что же ты за неудачник такой? Чему ты нас учить собрался, горе луковое?

Я оглянулся и увидел, что пространство комнаты больше походило на картины Босха. Вместо детей кружились танцующие скелеты, которые не обращали на меня никакого внимания.

И зря их безразличие мне не понравилось!

Я залез на валуны, которые раньше были учительским столом, и начал призывать «скелетов» к порядку.

– Смотрите-ка, этот идиот не унимается! – заорал один из них с видимым удовольствием:

– Давайте проучим его!

– Да-а-а!

– Ур-р-ра!

Скелеты подхватили меня на руки и куда-то понесли. Можно было бы счесть, что это «прыжок» в толпу рок-звезды. Только звезд, насколько я помню, не несут скидывать в кипящий котел.

– Нет, не-е-ет! Отпустите меня!!!

Вопли ничего не меняли.

– Я не хочу в котел! Не-е-ет!..

Страх перерубило. Цвета, звуки и ощущения померкли за секунду.

***

Пробуждение отдавалось тупой головной болью. Свет резал глаза.

– Пришел в себя?

Я узнал голос Инны. Она протягивала мне стакан с водой.

– Олег Геннадьевич, он очнулся.

– Хорошо, скоро подойду.

Инна снова повернулась ко мне:

– Когда я пришла, ты валялся на полу и бился в судорогах. Я отключила тебя от нейроинтерфейса. Ты пролежал здесь четыре часа.

– Как это произошло?..

– Это ты нам расскажи, как это произошло, – сказал Олег Геннадьевич. – Кто разрешил тебе выходить в ментальное поле в качестве нейромеханика?

– Но… вас не было.

– Ты не отвечаешь на мой вопрос: кто тебе разрешил?

– Никто.

– Вот именно. Рассказывай, что было дальше.

– Я вошел в класс. Сначала он был нормальным, потом что-то случилось с графикой. Кабинет превратился в ад, дети стали танцующими скелетами. Я не знаю почему, но они меня ненавидели! Что это было? Какой-то экспериментальный класс, населенный монстрами-ботами?

Олег Геннадьевич впервые за весь разговор улыбнулся.

– Как бы тебе сказать, это были… третьеклассники. Обычные дети.

Ответ шокировал Максима.

– Как такое возможно?! Там были какие-то чудовища!

– Еще раз повторю: ты общался с образами обычных детей. То, что ты увидел, было следствием твоего бесконтрольного состояния. Вероятно, детская психотравма – неудачная социализация или что-то подобное. Надо диагностировать, чтобы сказать точнее. Теперь неприятие общества мерещится тебе даже там, где его нет. Очевидно, что ты соблюдаешь не все пункты инструкции…

– Вы хотите сказать, что этого не было на самом деле?..

– Это было на самом деле. Твое общение с ними было реальным. И твои эмоции были реальными – вырабатывались определенные гормоны и переживались состояния, которые довели тебя до истощения и экстренного отключения сознания. Существенной причины для них не было – это да, но последствия вполне реальны.