Подмастерье смерти

– В этом деле второго места не существует. – Она демонстративно покрутила стаканчик в руках. – Второй – значит проигравший. Либо будь первым, либо ты никто.

– Умение так метко стрелять делает тебя особенной? Избранной?

– Вы бы так смогли?

– Не знаю, – пожала плечами Ева. – Не пробовала. Дело в том, что мне не интересно стрелять в беззащитных людей, пока они на катке развлекаются, находясь при этом за милю от них.

– Вы бы не смогли. В этом все дело. Думаю, вы дальше десяти ярдов из пистолета в мишень вряд ли попали бы. Что уж говорить про дальнобойную лазерную винтовку. Миля… точно бы промазали. В лучшем случае пришили бы какого-нибудь недоумка на Пятьдесят второй.

– А еще меня десять лет не обучал и не натаскивал бывший армейский снайпер и офицер спецназа. Отец ведь всячески поощрял твое хобби.

– Ага, как же! Хобби! – Уиллоу, оскалившись, подалась вперед. – Одного обучения мало. Тренировки, практика, конечно, важны, но прежде всего нужен талант. Врожденные способности.

– Значит, ты была рождена, чтобы убивать.

Уиллоу снова откинулась на спинку.

– Мне от рождения дана способность четко попадать в цель, – ухмыльнулась она.

– Зачем было целиться в нее? – Ева ткнула пальцем в фото Элиссы Вайман.

– А почему нет?

– Значит, просто наобум? Лишь бы в кого? – Ева покачала головой. – Не думаю. Ну же, Уиллоу, признайся! Просто тебе не нравятся такие, как она. Приходила повыделываться. Каждый божий день. Как будто прыжки и вращения делают ее особенной. И красота не повод…

– Ну, теперь она труп.

– И одним нажатием на курок ты прервала жизнь этой выпендрежницы в красном костюме. Думаю, тебе понравилось. Правда, сказалось волнение: со следующей, основной жертвой – Майклсоном – небольшая осечка вышла.

– Бред. – Оскорбленное достоинство, гнев и презрение – все вместе отобразилось на лице Уиллоу. – Все произошло так, как я хотела. Выстрел в живот. Кровь фонтаном. Он видел и чувствовал.

– Хотела заставить его страдать?

– Не хотела, а заставила. Я никогда не промахиваюсь. Поняли? Дала ему время помучиться. Осознать, что он уже не поднимется. Если бы тот старый хрыч вовремя делал свою работу, мой отец не превратился бы в беспомощного калеку.

– Но ему тогда не понадобилась бы твоя помощь. Он бы не нуждался в тебе так остро.

– Я все для него. Его первый и единственный ребенок.

– Если бы Сюзанн не погибла, ты бы вскоре перестала быть единственным ребенком.

– Да она просто идиотка была.

У Евы глаза полезли на лоб:

– Ты убила столько людей ради идиотки?

Уиллоу в ответ лишь развела руками и опять уставилась в потолок.

– Уверена, ты ее любила, – сказала Пибоди с сочувствием. – Чтобы на такое пойти, надо любить человека. Она наверняка многое для тебя значила. Просто ты не признаешься.

– Ой, я вас умоляю, – с усмешкой ответила Уиллоу. – Она с трудом вспоминала по утрам, как обувь застегивается. Полное ничтожество. Рано или поздно мой старик бы от нее ушел. Победители всегда уходят первыми. Просто ему не предоставилось такой возможности.

– Столько людей погибло из-за того, что у твоего отца не было возможности уйти как победитель? – Ева задумалась. – Что ж, допускаю. Вернемся к делу. Ты убила Вайман быстро. Майклсона заставила страдать, а что насчет Алана Маркума?

– Я его не знаю.

– Третья жертва. – Ева подвинула фото ближе.

– А, ну да. Мне его лицо не понравилось. Еле-еле на коньках стоял, все время спотыкался на пару со своей девкой. И смеялся при этом, как придурок. Ее я тоже могла убрать. Два в одном получилось бы. Отца не хотела бесить. Мы договорились – только троих.

– Давай-ка рассказывай все по порядку. Как вы все спланировали, подобрали укрытие, выследили Майклсона.

– Вы серьезно? Зачем мне это?

– Все записывается. Лучше тебе признаться.

– Ну уж нет.

Тем не менее, тяжко вздохнув, Уиллоу стала выкладывать подробности. Рассказала, что после смерти Сюзанн отец начал пить, употреблять наркотики. Что постоянно злился на всех и вся, впал в депрессию.

– Сидел у себя в квартире, пьяный и обдолбанный. А после того, как этот сраный адвокат заявил, нет никаких шансов заново открыть дело, совсем поник. Я его вытащила. – Уиллоу с силой ударила себя кулаком в грудь. – Я вытащила его из этой ямы.

– Каким образом?

– Ноют только слабаки. Ему нужно было разозлиться. Начать действовать. Раз с нами так поступили, мы поступим с ними еще хуже.

Ева откинулась на спинку стула.

– Хочешь сказать, твоя идея? Убить Майклсона, офицера Руссо, Иону Ротштейна и всех остальных из вашего списка, включая невинных прохожих, ты придумала?

– У вас со слухом плохо? Мне погромче говорить?

– Следи за языком!

В ответ Уиллоу лишь презрительно ухмыльнулась.

– Да пошли вы со своими замечаниями! Хотите, чтобы я вам рассказала, как было дело? Я рассказываю. У самих-то ума не хватает додуматься.

– А почему с Файна не начали? – спросила Ева. – Это ведь он сбил Сюзанн.

– У вас совсем мозгов нет? Если бы мы Файна убрали, любой самый паршивый коп сразу заподозрил бы папу. Файна мы приберегли напоследок.

– Решил оставить водителя на закуску.

Уиллоу снова подалась вперед с презрительной усмешкой: