Подмастерье смерти

К собственному удивлению, Ева была тронута до глубины души вниманием мужа и чуть не со слезами присела на неудобный стул для посетителей.

– Все так плохо? – спросил Рорк.

Он поднялся и достал себе бутылку пепси.

– Уиллоу созналась во всем, вплоть до атаки на Мэдисон-сквер. Ни сострадания, ни каких-либо еще чувств по отношению к жертвам я от нее, конечно, не ждала. Знала, что она наверняка собой гордится. И это не просто гордость… ликование, понимаешь. Не ожидала, что настолько все запущено. Эгоизм безграничный просто. Весь план от начала до конца был ее идеей. Я догадывалась, но не хотела верить. Учитывая, в каком состоянии сейчас Маки, он, конечно, не смог бы все это придумать и уж тем более воплотить. Слишком был поглощен своим горем, а дочери мало внимания уделял. Прямо она не сказала, но и так ясно. Мачеху свою новую она не уважала. Назвала идиоткой. Умело воспользовалась слабостью отца, его горем ради своих амбиций. Ей хотелось убивать.

– Садись-ка на свой стул.

– Нет-нет. Мне все равно не сидится.

Ева встала, забрала у Рорка свою газировку и принялась расхаживать из угла в угол с бутылкой в руках.

– Она все до мелочей помнит. Даже во что одеты были некоторые жертвы. Некоторых убила только потому, что их наряд не понравился.

Рорк молча присел на угол стола и продолжил внимательно слушать излияния жены.

– Она считает, что убийства, реализация их совместного плана пошла ее отцу на пользу. У него появилась цель. А она снова заполучила все его внимание.

Ева остановилась, открыла бутылку, сделала глоток, отдышалась.

– Мира, наверно, сказала бы, что она таким образом пытается восполнить нехватку отцовской любви в детстве. Стала его глазами и руками, его партнером. Плоть от плоти его. И хочет это всячески подчеркнуть. Она и план весь придумала, чтобы добиться его внимания и похвалы.

– Мы все думали, что отец ее наставник. Может, так оно изначально и было. Но, судя по тому, что ты сейчас мне рассказываешь, они давно поменялись местами. Дочь подала папаше идею убрать мнимых врагов ее руками. Их это очень сблизило.

– Да. К тому же отец стал ее единственным зрителем и свидетелем. Поклонником ее таланта, черт возьми! Даже когда его не было рядом, как, например, во время нападения на Мэдисон-сквер, она понимала – отец обо всем узнает и будет ею гордиться. Она – его звезда, самое дорогое, что у него есть.

– И Маки доказал это, когда решил пожертвовать собой.

– Мы остановились на плане Б. Предполагалось, что Уиллоу сбежит и затаится, а отец нас заманит, вызовет огонь на себя. Не вышло. Девчонка сейчас страшно собой гордится. На все лады рассказывает, какая она особенная. Равных просто нет. А я только отвращение испытываю, глядя на нее. Больше ничего. Думала, буду злиться.

– Не волнуйся, еще покипишь от злости. Я уверен.

Ева чуть заметно улыбнулась.

– Не поедешь домой?

– Ты такая бледная! Только синяки сверкают, – ответил Рорк с полуулыбкой.

– На записи хорошо смотрятся. И, между прочим, энергетик, что ты мне раздобыл, очень помог. Я устала, но не до трясучки.

– Вот это тоже должно помочь, – сказал Рорк, доставая из кармана шоколадный батончик.

– Это я, что ли? – нахмурилась Ева, заметив на стене свой портрет, нарисованный Никси Свишер. – Ты что, в моем тайнике порылся?

– Нет, хотя было бы любопытно. В электронном отделе автомат с батончиками стоит.

– Да? И почему их все так любят… не знаю. – Все же Ева взяла конфету и сразу развернула. – Спасибо.

– При первой возможности накормлю тебя как следует.

– Да ладно. И так сойдет, – отмахнулась Ева и с наслаждением прожевала первый кусочек. – Узнал, как там Саммерсет?

– Несколько раз звонил. Он на меня уже злится.

– Ясно. – Она завернула оставшуюся половинку батончика и убрала в карман. – Еще пару часов, наверное, тут просидим.

– Как закончу, приду в комнату наблюдения – посмотрю, как ты разделаешься с нашей преступницей.

Ева положила голову на плечо мужа.

– Возможно, Маки когда-то был хорошим человеком… Ловенбаум в этом уверен. Но он пошел дурным путем. И теперь уже ничего не исправить. То, во что превратилась его дочь, – тоже результат неверных поступков. Правда, она и без него рано или поздно за решеткой оказалась бы. Просто уж так совпало, что разгребать все, что Маки наворотил, приходится мне. Что ж поделаешь. Пойду заканчивать дело.

Ева развернулась и ушла, а Рорк подумал: «Сколько будет их еще… и убийц, и жертв».

У двери допросной Ева столкнулась с Пибоди и Рио. Обе выглядели очень уставшими. Пибоди держала в руках пару стаканчиков с апельсиновой газировкой. Рио – диетическую пепси.

– Она уже на месте, – доложила Пибоди. – Заранее принесла ей газировки. А то еще разозлится… вцепится в меня. Мне самой сейчас сахара не хватает. И себе прихватила.

– А я вот холодного кофеина взяла – не перевариваю кофе из автомата.

– Смотрите. – Ева достала из кармана половинку батончика, разломила и протянула каждой по кусочку.

– Шоколадка? – воспряла Пибоди. – Да здравствуют широкие штаны! Спасибо большое, Даллас!

– Рорка благодарить надо.

– О, благодарю тебя, Рорк! – произнесла Рио, откусывая малюсенький кусочек.