Подмастерье смерти

– Ты вернулась домой. Засела в комнате на третьем этаже, включила самодельную сигнализацию.

– И что?

– Затаилась и стала ждать. Рано или поздно они бы вернулись домой. И вот тут-то ты бы их встретила. Как собиралась с ними расправиться? Просто спуститься вниз, поздороваться и застрелить их всех на месте?

Уиллоу пожала плечами. Ева подалась вперед:

– Нехитрое дело. Стрелять из засады по трем безоружным. К тому же совсем неинтересно. Раз – и все. Слишком быстро. Разве ты только на это способна?

– Я могу делать все что захочу! – Уиллоу оттолкнула стаканчик. – Допустим, я представляла себе, как все будет происходить, когда они вернутся и лягут спать. Мечтать не запрещено. Представляла, каково это – убить жертву ножом. Вас же вот почти убила.

– Даже близко нет, – парировала Ева, поднимая забинтованную руку.

– Почти.

– Сначала – мальчик. Он ведь у тебя первым в списке значится.

– Вы ни черта не понимаете в тактике. Первым надо устранить того, кто наиболее опасен, – козла этого. Я бы Штубену горло перерезала. Тихо и быстро. Как был никем, так же незаметно и сдох бы.

– А потом?

– Потом, по идее, надо обезвредить Зоуи. Вырубить ее. И можно спокойно отправляться за мелким. Скрутить его и принести вниз.

Глаза Уиллоу возбужденно блестели. Ева не сомневалась – девчонка сейчас воочию представляет себе все, о чем говорит.

– Ранить его слегка. Совсем чуточку. Мамаша очнется, увидит, что у него кровь идет, что сыну больно, – начнет молить о пощаде. Пусть себе причитает – в спальне хорошая шумоизоляция. Да пусть хоть волком воет! Но если сильно разорется, я ему горло перережу. Но умолять – пожалуйста. Пусть рассказывала бы мне, почему не стоит убивать паршивца, которого она вообще заводить не должна была. Родила себе ляльку, чтоб меня заменить. Ну а потом я бы его распотрошила как ягненка. Давно мечтала. С тех пор как он родился. А ее бы заставила смотреть. А самой ей вены бы перерезала. Уже в самом конце. Чтобы медленно умирала. А я сидела бы и наблюдала, как из нее по капле жизнь уходит.

– Я ошиблась. Больше всех ты ненавидишь мать.

– Она бросила моего отца. Отняла его у меня. Пыталась заменить нас с ним Штубеном и маленьким засранцем. Я хотела, чтобы она увидела их мертвыми и поняла – это все из-за нее. Она всему виной. А на следующее утро я отправилась бы в школу. Пока еще никто не узнал… Я бы вошла в историю.

– Потому что хорошо знаешь расположение, распорядок дня.

– Прежде чем они опомнились бы и успели принять меры, я легко пришила бы несколько десятков человек. Потом, чтоб сбить с толку, еще штук двадцать кварталах в двух от школы уложила. А там уже подтянулись бы копы, репортеры, родители, просто случайные идиоты, собравшиеся поглазеть. Выбирай – не хочу. Сотню бы точно сделала. Никто еще никогда не убивал столько в одиночку с большого расстояния. А я бы смогла.

– И стала бы самой лучшей.

– Я и так лучшая. Просто вошла бы в историю.

– Твой отец бы этого не одобрил.

– Если бы мне удалось завершить его план, он бы передумал. Я помогла разделаться с его обидчиками – теперь моя очередь мстить. Это честно. Он совсем ослаб в последнее время, а цель придавала ему сил. Я бы даже согласилась пожить на Аляске пару лет. Чтоб он здоровье поправил. Но я заслужила свою собственную миссию.

Ева выжидательно молчала. Щеки Уиллоу вспыхнули, как когда-то у ее отца. Впрочем, в отличие от него дочь не утратила рассудок. Прекрасно понимала, что хорошо, а что плохо. Ей просто было наплевать.

– Ты утверждаешь, что, сговорившись с отцом, убила двадцать четыре человека, чьи имена были названы в ходе допроса. И собиралась убить еще нескольких.

– Да. Больше повторять не буду.

– И не надо. Ты также утверждаешь, что планировала убить Зоуи Янгер, Линкольна Штубена и Зака Штубена. Янгер и Зака собиралась к тому же пытать перед смертью.

– Да-да-да. Я что, неясно выразилась?

– Кроме того, ты заявила, что планировала нападение на школу имени Хиллари Родэм Клинтон и ее окрестности с целью убить по меньшей мере сотню человек.

– Рекорд! Вы мне мировой рекорд сорвали. У копов опасная работа. Будьте аккуратны. Вдруг через годик-полтора несчастье какое с вами приключится? А может, годика через три, – рассмеялась Уиллоу. – Три – хорошее число.

– Думаешь? А как насчет такого предложения: встретимся с тобой, скажем, годика через три с половиной в межгалактической тюрьме?

– Я туда не попаду. Какие же вы все тупые! Идиотки самые настоящие.

Она запрокинула голову и громко расхохоталась.

– Хотели, чтобы я призналась? Пожалуйста. Должны же вы понимать, на что я способна. Таких, как я, единицы. А потом, я все равно освобожусь меньше чем через три года. Как только восемнадцать стукнет.

– С чего ты взяла?

– Слышала, о чем вы говорили, идиотки! Отец сделку заключил. Дорожит мной. Поэтому согласился рассказать вам кое-что. А меня зато будут судить как несовершеннолетнюю. В восемнадцать освобожусь. Я ведь еще маленькая.