Подменная няня

– Ребята, а вы там лбами не столкнетесь? – писклявым голосом спрашиваю я, но никто из троих не нуждается в моей заботе. Они прыгают, как заведенные. Я на всякий случай, включаю хрустальную люстру, чтобы им было лучше видно друг дружку, и с опаской сажусь на краешек величественного дивана.

Мне надо поскорее тут освоиться, но как ты освоишься в особняке, если бОльшая часть твоей жизни прошла в малогабаритной квартире?

Надо занять детей чем-то полезным и веселым, чтобы хозяйка дома была довольна. Вот она входит в батутный зал, слегка переваливаясь из стороны в сторону, как большая утка.

– Ну как вы тут? Веселитесь? Вы музыку им включите, – советует она мне и ставит на стеллаж переносную колонку. – Мы только что с моря приехали. Там дети на пляже все время танцевали. А как потанцуете, идите в сад. Велосипеды и мячик на крыльце. – Ее голос теперь не требовательный, а такой же бесцветный, как и глаза. Видимо, каждой новой няньке она повторяет этот хорошо заученный текст. – Каролиночка любит кататься на качелях. А еще она у нас любит читать. Да, Каролиночка? Обедаем мы в три часа.

– А спите во сколько? – робко интересуюсь я. – Ну, дети спать будут после обеда?

– Да, – спать я их сама положу, – поглаживает она свой живот в коротком домашнем халатике. – Вам только Каролиночку уложить. Это наша принце-е-есса!

На шее у шестилетней инфанты вис ит золотая цепь толщиной в детский указательный палец. Такой же увесистый крест свидетельствует, что мои новые наниматели – люди серьезные, к небесной помощи обращаются по чину и готовы дорого платить за нее.

– Вы пока можете посмотреть альбом – подает мне хозяйка увесистое портфолио. – Тут вся ее биография. Вы, вообще, осваивайтесь, присматривайтесь.

Я с благодарностью принимаю рекламный материал в дорогом переплете.

Миссис Бэнкс включает музыку, переводит взгляд с меня на детей и начинает хлопать в ладоши в такт музыке.

– Арам-зам-зам! Арам-зам-зам! Гули-гули-гули-гули-гули- арам-зам-зам!

Я тоже верчу головой, как подстрелянная утка. Что мне надо делать? Рассматривать фотки или плясать?

На третьем куплете она начинает пританцовывать. Я вскакиваю с дивана и стараюсь безошибочно повторять ее движения с дурацкой улыбкой на лице.

Темп музыки ускоряется.

Дети слезают с батута и начинают носиться по комнате.

Илона Витальевна притаптывает в такт музыке, вертя руками и головой.

Я с ужасом гляжу на ее живот и тоже начинаю вертеть руками, головой, крупом и бюстом.

Музыка звучит все быстрее. Каролиночка падает на пол. За ней Кирочка. Они обе болтают ногами в воздухе.

Илона Витальевна тяжело вздыхает и выключает колонку, а затем и вовсе уносит свой внушительный живот, не удостоив меня взглядом.

«Наверное, она вечером будет просматривать запись с камеры,» – догадываюсь я.

Камеры видеонаблюдения спрятаны в этой комнате очень искусно, но я точно знаю, что они тут есть.

– 8 -

Каролина усаживается рядом со мной на диван, и мы вместе листаем альбом. На форзаце – название «Шесть лет счастья» и фото моей принцессы в воздушном розовом платье и сверкающей диадеме. Чувствуется, что она изо всех сил старается улыбнуться, но ее губки кривятся, а глазки косят, как у ребенка с тяжелой формой ДЦП.

Когда-то, еще в прошлой жизни, я работала журналистом и ездила в психо-неврологический интернат для детей, чтобы написать репортаж. Это, пожалуй, был самый тяжелый для меня материал. Детишки с неизлечимыми врожденными увечьями лежали на железных кроватках или с трудом передвигались по палатам с темно-зелеными стенами. Почти все они – человек двести – требовали постоянного пригляда и ухода. На одну нянечку приходилось по двадцать лежачих. В углу палаты стояла не то горка, не то деревянный домик для ходячих.

Девчушка неуклюже переворачивает картонные страницы и тычет пальцем в фотографии. Видимо, она узнает себя и родственников. Мне тоже очень интересен жизненный путь малышки.

Вот она лежит вместе с мамой в больничной палате, вот катается в коляске по побережью какого-то теплого моря, вот делает первые шаги в каком-то нездешнем парке развлечений, вот купается с родителями в море, а на заднем плане – белоснежные виллы. В альбоме, наверное, страниц пятьдесят. Мы многие пропускаем. Девчушке надоело тыкать пальцем, она хочет что-то сказать, но выходит только птичий клекот.

От новых впечатлений у меня комок подкатывает к горлу.

Мы закрываем «Шесть лет счастья», и я возвращаюсь от счастливых картинок к реальным детям.

Со своими двумя дочерями я всего лишь раз была в Феодосии, и они обе умудрилась заболеть. Я чувствую, что я просто ужасная, ужасная мать, которая не обеспечила своим детям и тысячной доли тех земных и морских благ, которые достались Мишеньке, Каролиночке и Кирочке. Моя старшая дочь примерно одного возраста с беременной Илоной, но вряд ли мне придется нянчить внуков в ближайшие годы. У дочки ипотека, которую не потянешь даже с одним ребенком.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, как лошадь, стреноженная после долгой скачки.

Надо взять себя в руки и заняться детьми клиентки.