Подмосковные вечера. История Вана Клиберна. Как человек и его музыка остановили холодную войну

Открытое выяснение отношений произошло на заседании Президиума ЦК, начавшемся поздно вечером 18 июня 1957 года[144]. Этот день был выбран потому, что многие сторонники Хрущева в Москве отсутствовали. Маленков тут же оспорил право Хрущева председательствовать на заседании, и место председателя занял Булганин. Большинство присутствовавших происходящее застало врасплох, но многие разделяли обеспокоенность поведением Хрущева, поэтому вопрос о нем был поставлен на голосование. Маленков и другие выступавшие стали предъявлять Хрущеву претензии в подрыве принципов коллективного руководства, попытках самостоятельно определять политику и потребовали его отставки. За этим обвинением последовали жаркие споры. Заговорщики заклеймили сельскохозяйственную политику Хрущева (в том числе разрешение на создание ограниченного частного производства) как «правый уклон», а его внешнюю политику – как «троцкистскую и оппортунистическую»[145]. Как балаган была расценена его мания к повсеместным посадкам кукурузы – культуры, которая не подходила для возделывания во многих регионах страны. Звучали призывы ударить по тормозам в политике десталинизации, пока вся система не разлетелась вдребезги. Несмотря на настойчивые возражения Хрущева, заговорщики перешли к голосованию. Семью голосами против четырех было принято решение рекомендовать Пленуму ЦК КПСС сместить Хрущева с поста Первого секретаря ЦК. Но, к удивлению заговорщиков, деревенский увалень со стальными глазами отказался освободить свое место, объявив действия заговорщиков незаконными на том основании, что некоторые члены Президиума не были уведомлены о данном заседании. Он настаивал на том, чтобы поставить этот вопрос на голосование полного состава ЦК, но его противники отказались, хорошо зная, что Хрущев уже провел туда своих людей. Булганин разместил охрану вокруг здания, где проходило заседание, но один из сторонников Хрущева сумел связаться с некоторыми из членов ЦК, которые находились в Москве. Вскоре к зданию прибыли 18–20 человек, которые прорвались через охрану и представили петицию с требованием созвать Пленум ЦК КПСС.

…Деревенский увалень со стальными глазами отказался освободить свое место, объявив действия заговорщиков незаконными…

В здании Президиума началась неразбериха. Когда некоторые из отсутствовавших членов ЦК добрались до места заседания, они обнаружили, что их коллеги были едва ли не блокированы. Тем временем сторонники Хрущева вызвали членов ЦК из регионов страны и из-за границы, из советских посольств. Многих из них доставили на военных самолетах благодаря тогдашнему министру обороны Георгию Жукову. Всего в Москву прибыло 309 человек, причем по крайней мере треть этих людей была обязана своим положением Хрущеву. Пленум открылся через четыре дня после первого решения об этом и превратился в восьмидневную атаку на заговорщиков. Выступавшие соперничали между собой, обвиняя их во фракционности и соучастии в сталинских чистках, понося их как убийц, преступников и садистов, чьи руки обагрены кровью невинных жертв. «Ты у нас чист совершенно, товарищ Хрущев!» – с горечью отвечал на обвинения Маленков[146]. «А вы разве не подписывали бумаги о расстрелах на Украине?» – риторически спрашивал Каганович. «Мы все вместе не стоим дерьма Сталина!» – кричал Хрущев. «Вы молодые. Вам следовало бы свои мозги прочистить, тогда все стало бы яснее»[147], – подпрыгивал и размахивал руками стареющий Ворошилов, номинальный глава государства. Тем не менее в конце концов он, как и Булганин, тоже осудил заговорщиков. После того как к обвинениям добавил свой голос появившийся на заседании Жуков, Маленков и Каганович признали свою вину, и только Молотов настойчиво все отрицал. Заговорщики, получившие наименование антипартийной группы, были сняты со своих должностей и исключены из состава ЦК и Президиума.